Люби себя, как я тебя (сборник)
Шрифт:
Я не хочу врозь! не хочу врозь… Но тут же опомнилась: стихи! У нее только что родились стихи! Не может быть!..
— Так
— Главный проспект, сорок шесть, — сказала она.
— Что у нас там? Пятьдесят два — концертный зал. Сорок шесть… Жилые дома, гастроном… В гастрономе бар… Нет! Никаких баров! Ресторан, только ресторан. — Он снова посмотрел на Анну.
— В доме сорок шесть по Главному проспекту, — начала она усталым голосом, — на четвертом этаже стоит стол, накрытый на три персоны. Если вас не устроит меню, я сдаюсь, и мы идем, куда прикажете.
— М-м-м… Меню мне нравится уже тем, что оно есть… Наш брат холостяк — народ непривередливый… Только одно ма-аленькое условие, угу? — Он снова поцеловал ладонь Анны. — К вашему столу мы сделаем небольшое приношение от нашего стола. Идет?
— Идет.
Настроение резко поднялось, надо было это как-то скрыть.
Зачем?! — спохватилась она. Не лучше ли ответить признанием на признание?..
После, решила Анна, чего спешить? И тут же почувствовала укол совести, но справилась с ним.
Они вошли в подъезд — просторный и гулкий.
Похоже, это было единственное место, куда не пробралась вездесущая жара.
Еще один плюс в пользу кодовых замков на входных дверях, хотела было пошутить Анна, но холод, жадно набросившийся на разгоряченное тело, и недоуменный взгляд вахтера бабы Дины вмиг отрезвили.
Она словно увидела себя со стороны: ничем доселе не запятнавшая свой моральный облик жительница четырнадцатой квартиры явилась из аэропорта в измятом до неприличия костюме, с неприбранными волосами, на лице — стыдно сказать что, в руках — огромная охапка роз, рядом — вовсе не те, кого встречала, а незнакомый мужчина с пухлыми пакетами, из которых торчат — о ужас! — продукты и бутылки из валютного магазина…
Анна поспешно подтолкнула Льва к лифту, но сзади уже раздавались одиночные и очередями выстрелы:
— А где же ваши, Аннушка?.. Что, не встретили?.. А что ж такое?.. Что-то случилось?.. А вам вот тут телеграмма…
Пришлось остановиться.
— Спасибо, теть Дина… Рейс задержали…
Поднимаясь на четвертый этаж в медленном старом лифте, Анна успела прочесть:
«РЕЙС ПЕРЕНЕСЛИ ЗАВТРА ЖДИ ВСТРЕЧАЙ ЦЕЛУЮ = Я».
Лев тоже наверняка прочел… Стоило бы объяснить ему, кто же такой этот «Я». Успеется, сказала она себе. И снова подумала: о, женщины!.. неужто вам всем, без исключения, имя —
Лев молча ждал, когда Анна откроет двойную дверь. Так же молча прошел за ней в кухню.
Она положила на стол сноп маленьких разноцветных розочек, которые вручил ей Лев, выйдя из магазина, и жестом показала, чтобы он поставил сюда же пакеты.
— Сейчас найдем вазу, — шепотом сказала она.
— Вазу ни в коем случае! — зашептал Лев.
— А почему вы шепотом? — прошептала Анна.
Лев смотрел на нее с недоумением.
Анна согнулась пополам от хохота. Он схватил ее в охапку.
— Ах ты хулиганка! Безобразница! Так это у тебя называется?
— Сама себя не узнаю! — Она вывернулась из рук Льва. — Предлагаю легкий душ и переодевание к ужину. Потом вытряхнем холодильник, твои пакеты и будем есть, пока не лопнем.
Лев в набедренной повязке из простыни и Анна в короткой майке занимались в кухне каждый своим делом.
Она относила в гостиную приготовленную еду, подсовывая время от времени Льву банки, которые он ловко открывал.
Лев перебирал и обрезал розы, расставляя их в большой низкой миске. Получалась живописная клумба.
— Где мне можно это примостить? — спросил он, входя в просторную, как и все в этой квартире, комнату.
Гостиная была обставлена старинной мебелью, с которой вполне гармонично уживалась современная: стильные черные тумбы с аппаратурой вписались между двух громоздких книжных шкафов, рядом с резным письменным столом стояло модное крутящееся кресло с высокой спинкой. Пишущая машинка образца начала века соседствовала с компьютером и канцелярскими прибамбасами стильного вида.
В центре стоял большой овальный стол. Над ним светился матовый зеленый шар с отверстием внизу, свет из которого падал на букет крупных садовых ромашек. Стол был застелен скатертью в желто-белую клетку. В серебряных подсвечниках стояли желтые свечи. Зеленые в белую клетку салфетки лежали около трех приборов из белого фарфора и прозрачного стекла.
— А вы художник, Анна, — сказал Лев, оценив обстановку.
Он заметил небольшой столик с пристроенным торшером и поставил на него свое сооружение. Нажал кнопку, и клумба засияла нежным разноцветьем.
— Замечательно, — сказала Анна и вышла за чем-то в кухню.
Лев принялся осматривать стены, увешанные картинами, и полки стеллажей, заставленные разными забавными штуковинами и фотографиями в рамках.
Он разглядывал черно-белый снимок: прислонившись плечом к березе, стоит его новая знакомая, с другой стороны дерева в той же позе — мужчина в очках, а между ними, спиной к стволу, мальчик лет пятнадцати.
Неслышно подошедшая Анна взяла рамку в руки и провела ладонью по стеклу.