Любимая для колдуна. Лёд
Шрифт:
Мои силы стремительно иссякли. Извернувшись, я умудрилась укусить его за руку. Хлестанула наотмашь по щеке, но какой там – дровосек был просто непрошибаем.
– Евка. Евка. Евка… – как в полубреду шептал конюх, задирая подол рубашки, затем стягивая собственные штаны.
И в последний момент, отделяющий меня от насилия, мы вдруг… замёрзли. В натопленный дом пришла стужа. Такой силы, что всё вокруг резко покрылось льдом. Огонь в печке погас, стены заскрипели. В деревянных швах появилась изморозь. Стало холодно! От полного замерзания
Михи замешкался, в глазах мелькнул страх. Этого мне хватило, чтобы соскочить с лежанки.
– Она предупреждала! – ликующе возопил Михи, а затем снова кинулся ко мне. – Ничего страшного. Колдун не явится. Всё быстро закончится, и руна навсегда пропадёт.
Я взвизгнула, отпрыгнула от загребущих рук, а потом входная дверь открылась, и на пороге вырос мужик. Тот самый, с неудачной рожей и выдающейся челюстью. Он зашёл в горницу и, выдыхая стылый воздух из лёгких, громко произнёс:
– Евка! Собирайся. Тебя хозяйка ждёт!
Фу-ух! Я нервно хихикнула, не обращая внимания на недовольный стон Михи. Тот пытался напялить рубаху.
– А что это вы тут делаете? – уточнил спаситель.
– Не твоё дело, – с досадой ответил Михи, а я посмотрела на руну. Та горела синим огнём.
Оставив незадачливого героя-любовничка наедине с совестью, если таковая у него имелась, я в сопровождении Дара пошла в большой дом. Определённо, руна представляла интерес для Валюны, а чудесное избавление от сексуальных домогательств Михи заставило меня почти проникнуться благодарностью к местной королеве.
Другой вопрос, что имел в виду Михи, пытаясь овладеть мной. Кто и о чём его предупреждал? Неужто кто-то надоумил дровосека изнасиловать невинную девку? То бишь меня? Я ухмыльнулась. С невинностью я рассталась ой как давно, а вот с честью и достоинством чуть не попрощалась сегодня.
Хозяйский дом был погружён во тьму. Переступив порог, я зашла в тёплое, щедро натопленное помещение с вполне приличным ремонтом. Дом оказался деревянным, как и флигели с комнатушками, где проживала домашняя прислуга. Изнутри приятно пахло деревом, стояла громоздкая мебель: лавки, столы и комоды, видавшие руки краснодеревщиков.
Я шествовала за Даром, пока не остановилась перед резными дверями. Мужчина распахнул их, впуская меня в комнату, пожалуй, самую интересную из всех. Стены были отделаны голубым бархатом. Сразу видно: дорогое удовольствие. До сих пор я видела только брус.
Висели картины, в углу стоял музыкальный инструмент, похожий на маленькое пианино. Там же находился небольшой столик с резными ножками и, под стать ему, два кресла, обитые золотистой парчой. Как некая отсылка на статус и благополучие, когда хочется повыделываться перед соседями, а денег особо нет. Ну и показать культурный уровень. Угу.
– А вот и ты! – вскинула подбородок Валюна. – Надо поговорить.
– Там эта… – Дар помялся на пороге.
– Что ещё? – В голосе Дилирис отчётливо слышалось недовольство.
– Михи Евку ссильничать
Она воззрилась на меня.
– Это правда?
– Он не успел.
Моя улыбка была смиренной. Как вариант, конюх явился по указке самой Дилирис.
– Тебе же нравился Михи! – удивилась Валюна.
– Нравятся достойные, никак не насильники, – мягко парировала я.
– Иди! – махнула рукой мужику Дилирис. – Всыпь завтра утром Михи двадцать плетей за самоуправство. А ты… – Она посмотрела на меня и указала на стул: – Садись.
Кивнув хозяйке, я разместилась на краешке. Буду играть роль Евки. Покорной, смиренной девушки. Не мешает оценить обстановку. Незнакомая и жестокая женщина представлялась мне коварной, опасной змеёй. Раз она с лёгкой руки может запороть любого подневольного, то чего от неё ждать – неизвестно.
Об отношениях между рабыней и хозяйкой я могла только догадываться. Михи ничего вразумительного не рассказал. Да, работа. Да, серчала хозяйка. Так все когда-нибудь злятся. И порют регулярно слуг за провинности. И Евке доставалось, и ему.
– Где ты достала те тряпки? – вдруг спросила Валюна. – Синие портки, что даже мужик не наденет, и короткую рубашку? Я таких раньше не видела. Срамно так ходить по двору, даже под шубой! – Она хитро прищурилась. – Новая мода в городе?
Я вздохнула. Как можно объяснить одежду моего мира – здесь? Расскажешь правду – в лучшем случае поднимут на смех. Утаишь – неизвестно, какая шлея попадёт Валюне под хвост.
– Нашла свёрток на площади около телеги.
– Украла? – тут же сузила глаза хозяйка.
– О нет! – Я вскинула руки к груди. – Нет!
– Смотри мне! – пригрозила Валюна, а затем приказала: – Ну-ка, покажи руну!
Пришлось подчиниться. Дилирис взяла мою руку, стала рассматривать мерцающий знак. Взгляд медленно скользил по аккуратным завиткам, перемещаясь к пальцам.
– Ну-ка, другую дай!
Пришлось протянуть левую. Сердце забилось чаще. Что-то было не так. Валюна касалась моих пальцев, холмиков на ладони, разглядывала линии. Вдруг подняла на меня глаза, посмотрела в сторону. Задумалась. И меня словно молнией пронзило: Евка была дворовой девкой.
Стирка, да не где-нибудь, а на речках. Мытьё посуды, да не просто, как мы привыкли, а с золой и песком. Уборка… Да у неё руки должны быть сухие, твёрдые, покрытые трудовыми мозолями! Не в пример гладким и нежным моим! Евка, скорее всего, покорно снесла бы побои от своей хозяйки, а я полезла драться. И эта одежда…
Я вздохнула, заставив Валюну улыбнуться.
– Ты не Евка, и мы обе это знаем.
Валюна явно проявляла чудеса дедукции, коренным образом отличаясь от недалёкого народа, с которым я общалась до сих пор. Быстро сообразила, что некоторые мои особенности совершенно не совпадают с её представлениями о рабыне, и пыталась найти ответ, вызывая меня на откровенность.