Любимая для мастера смерти
Шрифт:
В ту ночь, первого мейа тысяча сто двадцать восьмого рока, гарда забрала меня сразу же. Я даже не успела понять, что произошло, и в чем меня обвиняют. Находилась в каком-то странном состоянии, словно во сне, когда знаешь, что это кошмар, но сил разорвать паутину жестоких сновидений и проснуться нет. Я не осознавала, что Джери больше нет, что на полу кабинета лежит его мертвое тело, и он больше никогда со мной не заговорит, не обнимет, не поцелует. Просто не могла поверить, что все это случилось с ним, со мной, с нами… А как только повозка со мной выехала за врата Кинлоха, прибыли О’Ши.
Похоронили
Первые недели новых хозяев не покидала эйфория. Они с радостью переворачивали все вокруг, выискивая, чем бы поживится, даже в катакомбы, бывшие некогда темницей, спускались.
А потом в замке начали твориться странные вещи. Вся прислуга единодушно утверждала, что их преследуют привидения и полтергейсты, стоит только кому-то их них оказаться в пустынном коридоре или на темном лестничном пролете. По ночам в замке слышались странные звуки, как будто кто-то двигает и переставляет мебель, хлопает дверьми или скрипит несмазанными петлями.
С хозяевами вообще беда приключилась, ранее весьма умеренный в возлияниях Рорк, начал ежедневно пить по черному и без разбору. Как утром выезжает на охоту с парочкой риддеров, так его и вечером приносят. Мелисанда старается вообще не выходить из своей комнаты, жалуется на мигрени, а порой бывает до ужаса агрессивна и несдержанна, служанок колотит по чем зря, девчонки боятся ей в услужение идти, ходит по ночам во сне, разговаривает. Рорк тоже страдает от подобного недуга, но хоть на месте сидит, только хохочет жутко.
Люди разбежались в поисках более спокойного места, решив, что ведьма Айне прокляла и замок, и всех его обитателей. Сейчас в Кинлохе проживает кухарка да шестеро риддеров во главе с Ораном.
Я слушаю откровения немолодого стражника, и у меня внутри все обмирает от боли и сочувствия. Бедный, бедный Джером, его дух страдает в пограничье, не может найти выход. Или… Его поглотила бездонная пучина Леты, черного моря Маннана, куда утягивает грешные души, и они стают рабами бога смерти. Мои руки дрожат от страха и отчаяния. Нужно срочно провести все обряды, пока не стало слишком поздно.
Поворачиваюсь к мужу и твердо заявляю:
– Как только прибудет Гертруда, готовимся к Бас Сохради, нельзя оставлять Джери там…
Я ожидаю язвительных комментариев, ехидно поднятых бровей или просто сопротивления и уже готовлюсь, во что бы то ни стало, настаивать на своем, но Киан коротко кивает.
– Я все подготовлю к обряду, - добавляет он.
– У меня это лучше получится…
Оран довольно крякает:
– Пойду, тогда, объявлю нашим. Проводим, наконец, мастера Джерома в последний путь, как полагается…
Приом выходит из зала, а за ним и мы покидаем помещение, дабы встретить Гертруду, которая с минуты на минуту должна прибыть. Наша карета и правда вскоре въезжает в ворота замка и останавливается посреди внутреннего двора. Из нее выбирается обеспокоенная нянюшка и тут же кидается ко мне. Бедную женщину совсем не волнует обстановка вокруг, откровенная нищета и грязь. Она стискивает меня в объятьях, как будто
– Леди Гертруда, со мной все в порядке!
– успокаиваю уж слишком тревожащуюся сиделку. Она еще раз придирчиво оглядывает меня и переводит взгляд на Киана. Тискать, как меня, взрослого и хмурого мужчину, тем более в присутствии будущих подчиненных, пожилая дама не осмеливается, но цепким взглядом отмечает, что и эта ее «деточка» выглядит живой-здоровой.
Мне откровенно стыдно вести Гертруду в общий зал донжона, особенно если брать во внимание, какая чистота и уют царили в Рейроке, родовом замке Киана, но выбирать не приходиться. Стараюсь скрыть смущение, ведь это все-таки не моя вина, но щеки предательски горят, и мне снова приходится прятать их за волосами.
Сказать, что аккуратистка Гертруда удивлена, это ничего не сказать. Особенно ее смущает дядюшка Рорк, сладко почивающий на столе, и даже слегка счастливо похрапывающий. Женщина в беспокойстве находит меня глазами, но спрашивать что-либо не решается, и я, не теряя времени, веду ее в покои, которые, по-моему, мнению могут подойти моей незаменимой няне, хотя и заранее опасаюсь, что нас там может ожидать.
На втором этаже, немного чище. Паутина, пыль и грязь, конечно, присутствуют, но, по крайней мере, остатков еды на полу не наблюдается. Мне больно видеть замок таким заброшенным и неухоженным. Сейчас он мне напоминает старую большую собаку, которую некогда любящие и заботливые хозяева выгнали на улицу. И, если раньше шерсть ее лоснилась, живот всегда был набит едой, а само животное купалось в любви и ласке, вызывая восхищение окружающих, то сейчас, с понурым взглядом, свалявшейся шерстью, худыми впалыми боками, - только жалость, и, как это ни печально, брезгливость. Такие псы еще хранят веру во всемогущего человека и надежду на то, что его рано или поздно заберут домой...
Открываю дверь в комнату, где раньше жила наша с Джери гувернантка, а потом, когда мы подросли и готовились к поступлению, поселился учитель. В помещении пахнет затхлостью и пылью. Видно, что сюда никто не заглядывал уже довольно-таки продолжительное время. Пушистый ковер, ранее покрывавший пол, исчез, и нашему обзору представляются давно не мытые пыльные доски. На кровати лежит ничем не прикрытая перина и пуховая подушка. И как только на них не позарились? Видимо, пока руки не дошли… Кованый сундук для белья тоже на месте, так же, как и небольшой шкаф, тумбочка и кресло. Но вот на стенах, обшитых для сохранения тепла досками, отсутствует вытканный матушкой яркий гобелен, а на окне занавески, и оно щеголяет голыми мутными от грязи стеклами.
– Извините, Леди Гертруда, - развожу я руками, стесняясь данного безобразия.
– Я не ожидала, что все настолько плохо…
Женщина возбужденно сверкает глазами и широко улыбается:
– Ну что ты, деточка, в самом деле… - гладит она меня по плечу.
– Это же не твоя вина. Тем более, вода и тряпки мигом преобразят этот антураж в весьма уютное жилище.
Я не могу не улыбнутся в ответ, понимая, что она права. Только вот управляться нам, похоже, придется самим. Вряд ли кто-то из деревни осмелится пойти служить в замок с привидениями, да еще и там, где живет проклявшая его ведьма-убийца. О чем тут же и сообщаю своей няне.