Любимая для Монстра
Шрифт:
— Миледи, крыша на конюшне совсем протекает стоит снегу чуть растаять, — сказал один из рабочих. — Было бы хорошо, если бы мы могли её починить. Холод слишком сильно бьет по лошадям.
— Конечно, я передам это мастеру Грэму, — кивнула
я, делая пометку в книге.
Чувствовать себя полезной, наполняло меня радостью. Каждый раз, выходя из замка, и видя, как преобразилась жизнь этих людей, я понимала что все было не зря.
Позже в тот же день Филипп сообщил, что Эдмунд уехал.
— Лорд отправился в Харнсли. Там дела,
— Надолго ли он уехал? — спросила я, с трудом скрывая разочарование.
— Трудно сказать, миледи. Возможно, на день, возможно, чуть больше. Но он велел передать, чтобы вы ни о чем не беспокоились.
Кивнула, подавляя тяжелый вздох.
Вечером, сидя при свете свечи, я снова взялась за платок. Теперь у меня к счастью стало лучше получаться. Я усердно выводила на ткани золотистый узор в виде наших с Эдмундом инициалов. Агата, глядя на прогресс, похвалила меня:
— Очень хорошо, моя Госпожа. Лорд несомненно будет доволен. Но нам предстоит еще поработать.
Впервые почувствовав гордость за свой труд я улыбнулась, думая о том, как вручу подарок, когда наконец приноровлюсь получше выводить стежки. Сердце трепетало в предвкушении.
Глава 45
Я проснулась среди ночи от едва уловимого движения рядом. Комната была темна, лишь слабый свет луны пробивался через узкое окно. Я повернула голову и замерла — рядом со мной лежал Эдмунд. Он спал, лицом ко мне, а его черты в мягком свете казались такими спокойными, такими умиротворенными.
Я тихо смотрела на него, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить. В груди разлилось тепло. “Он вернулся,” мелькнула мысль, и сердце дрогнуло. Его дыхание было ровным, а сильная рука лежала у края кровати, словно охраняла меня даже во сне.
Я осторожно подвинулась ближе, чтобы лучше разглядеть его. Темные пряди волос слегка падали на лоб. Но в этот момент он казался мне таким мирным, что я не смогла удержаться и тихо выдохнула:
— Как же я успела привыкнуть к тебе…
Его сердце билось под моей щекой, и этот ритм завораживал меня. Он был здесь, рядом, и я чувствовала себя защищенной. “Как странно… Еще недавно я боялась его, а теперь не представляю, как жить без него,” подумала я, закрывая глаза. Его тепло и тихое дыхание убаюкивали, и вскоре я снова погрузилась в сон.
Утром я проснулась, потянувшись, ожидая ощутить рядом знакомое тепло, но кровать была пуста. Это стало привычным. Эдмунд всегда был занят, всегда где-то, а мне оставалось лишь догадываться, какие важные дела требуют его внимания.
Слуги принесли завтрак, и я села за столик у окна. На подносе стояли миска густой овсяной каши с медом, свежий пирог с ягодами и кувшин горячего яблочного сидра. Я лениво взяла ложку и начала есть, глядя на заснеженный двор. Вид белого покрывала на земле всегда вызывал у меня странное ощущение покоя, смешанного с легкой грустью.
Сальма
— Миледи, вы так печально смотрите в окно. Неужели пирог оказался недостаточно вкусным? — спросила она с наигранной тревогой.
— Пирог превосходный, Сальма. Просто задумалась, — ответила я, пожав плечами.
Она подала мне теплую накидку, чтобы я не замерзла, и начала весело болтать о новостях замка. Я улыбалась, слушая ее рассказы.
После завтрака я снова села за вышивание. Этот платок стал настоящим испытанием. Я уже несколько раз начинала заново, но каждый раз допускала ошибки. Сегодня я решительно настроилась довести дело до конца.
Агата вошла в комнату, увидела мое напряженное лицо и сдержанно хмыкнула.
— Моя Госпожа, вы, конечно, большая молодец, но если еще раз порвете нитку, боюсь, мы останемся без платков в замке, — сказала она, подав мне новую иглу.
Сальма рассмеялась, глядя на мою угрюмую попытку закрепить узор.
— Ах, Госпожа, кто бы знал, что ради подарка вашему лорду придется пожертвовать столько тканей. Это ведь уже восьмой платок? Или десятый?
— Тебе весьма весело, — пробормотала я, чувствуя, как щеки начинают краснеть.
Наконец, после долгих усилий, я завершила узор, дополненный изящным орнаментом. Я поднесла его к свету, чтобы лучше рассмотреть, и с облегчением улыбнулась. “Надеюсь, он оценит,” подумала я, аккуратно складывая платок.
Откладывая вышивание, я отправилась проверить дела замка. Везде, где я появлялась, люди приветствовали меня с теплотой. Пекари жаловались на нехватку муки, и я записала их просьбы.
К вечеру Филипп сообщил, что Эдмунд вернулся. Я поспешила узнать, где он, и узнала, что он отправился на тренировку.
В суровые зимы тренировки переносили в просторное помещение в восточном крыле замка. Там рыцари и солдаты отрабатывали удары на соломенных манекенах. Я заглянула туда лишь на мгновение, но не решилась подойти.
К вечеру когда слуги готовили ванну для Эдмунда, я велела им выйти. Они послушались, хоть и удивились.
Я сама добавила в воду травы и масла, чтобы ему было приятно после долгого дня. Когда он вошел в покои, я услышала, как он остановился на пороге.
— Чем моя милая женушка балуется на этот раз? — прозвучал его голос, и я вздрогнула, обернувшись, чувствуя, как щеки заливает краска.
Он улыбнулся и начал медленно подходить.— У твоей затеи слишком “невинный” запах.
— Ну, раз уж ты вернулся так поздно, я решила помочь тебе расслабиться, — пробормотала я, глядя в сторону.
Он снял рубашку, обнажая плечи, и я подошла ближе, чтобы помочь ему.
— Ты говоришь, как заботливая жена, — усмехнулся он, наблюдая за мной с легкой насмешкой.
— Просто… в последнее время у нас было мало времени друг для друга, — сказала я, чувствуя, как голос начинает дрожать.