Любимая помощница инквизитора
Шрифт:
— Позавтракай, — предложил инквизитор.
Я послушно опустилась на стул и собралась и впрямь поесть, но руки дрожали. Я не могла справиться с вилкой, как малолетний ребенок. Подцепила одну лепешку, но она упала на стол. Я ее-таки поймала и отправила в тарелку, но скатерть успела испачкаться.
Реннголд или не заметил, или не подал виду.
— Скажи, ты знаешь, чем занимается инквизиция? — поинтересовался он, отпив из чашки.
— Ловит врагов государства? — Надеюсь, я правильно сформулировала.
—
Чтобы выиграть время, я принялась жевать лепешку. Не ждет же он, что я буду говорить с набитым ртом? Инквизитор наблюдал за мной своими черными глазами, а затем ответил сам:
— Шпионы, революционеры, торговцы запрещенными артефактами, оружием или зельями. Все, кто активно выступает против существующего порядка и Его Императорского Величества.
«А еще те, кому не повезло родиться не с той магией», — добавила я про себя.
— Что ты думаешь о перевороте в Шартоне? — вдруг спросил инквизитор.
Внутри похолодело, и в горле застрял кусок. Я нервно сглотнула и, облизав пересохшие губы, выговорила заученное:
— Королевская династия веками угнетала ферийцев. Поэтому повстанцы свергли короля, и теперь страной правит Совет при поддержке нашего великого императора.
О том, что революционеры снабжались из империи, и после переворота Ферия, по сути, стала колонией, я, конечно, говорить не стала.
— Но твоя семья поддерживала короля, — заметил Реннголд, не сводя с меня взгляда.
— Мои родители верили, что обладатели редкой магии созидания не могут быть злом.
Это была правда. Но не все разделяли их веру, и во время переворота не только члены королевской семьи, но и почти все маги-созидатели были убиты.
— Созидание опаснее разрушения, — проговорил инквизитор и, заметив мое удивление, пояснил. — Я могу отменить только то, что уже существует.
Он взял из корзины яблоко. Через мгновение его окутало черной дымкой, и оно исчезло.
— Всё, — Реннголд щелкнул свободными пальцами. — Больше я ничего не могу сделать. Яблока нет, и моя сила закончена. А вот созидатель может сотворить сколько угодно таких яблок. И не только яблок, но и смертельно опасного оружия. Разрушение ограничено, а созидание нет.
Мне хотелось ответить, что людей надо судить за совершенные преступления, а не за возможность их совершить. При всей своей силе это не ферийские созидатели напали на соседнюю страну.
— Вы правы, — я кивнула, надеясь, что на этом опасная тема будет закрыта.
— Король Бернард был против торговли с империей, — продолжал странный разговор инквизитор. — А Совет, наоборот, активно нас поддерживает.
«Поддерживает» на самом деле означало «смотрит в рот Великому Инквизитору и делает все, что через него прикажет император». Еще немного, и Ферия окончательно
— Это, безусловно, на благо, — сказала я и отправила в рот еще один кусок лепешки, чтобы Реннголд не понял, что я вру. Но он все равно насторожился.
— Ты считаешь, торговые связи — это плохо?
— Нет, — я мотнула головой. — Нет, когда это равноценный обмен.
И прикусила язык. А то меня сейчас понесет, и начну рассказывать, как империя вытягивает из Ферии драгоценные металлы, минералы и шелка. А в обмен привезла на мою родину наркотические вещества, бордели и игорные дома.
— Что ты хочешь сказать? — он, конечно, не мог не спросить.
Ну вот и все. Прокололась на первом же разговоре. Ну хорошо, на втором. Но от этого было не легче.
— После открытия границ Ферию наводнили нечистые на руку люди. Раньше я думала, что, когда вырасту, смогу вернуться. Но сейчас уже сомневаюсь. Слухи о Шартоне ходят тревожные.
— И ты считаешь, в этом виновата империя?
Я обреченно дернула плечами. Скажу «да», и вот она я — враг государства. Скажу «нет», и Реннголд мне не поверит.
— Не знаю, — я отвела взгляд.
Что ж, будь что будет. Теперь поздно. Слово не воробей. И если не хватает ума промолчать, то так мне и надо.
В комнате повисла пауза. Инквизитор поставил чашку на столик и, поднявшись, как ни в чем не бывало сказал:
— Если ты доела, то пойдем, покажу рабочее место.
От груди отлегло, как будто меня разом перестали душить и прижимать к полу. Не знаю, что было в голове у Реннголда, но, похоже, он не собирался отправлять меня за решетку за неподобающие взгляды. По крайней мере, сегодня.
Мы вышли в коридор, и тут выяснилось, что здание инквизиции и резиденцию Реннголда соединял подземный туннель. Так что можно ходить на работу и обратно, минуя улицу. Удобно и на случай разного рода непогоды, как природной, так и общественной.
В здании было три основных этажа, не считая бездонного подвала. На первом располагались кабинеты инквизиторов низкого ранга, зал для посетителей и несколько простых допросных (непростые были все в том же подвале). На втором этаже был архив. А на третьем работали инквизиторы высокого ранга и сам Реннголд.
Его приемная состояла из трех помещений, примыкавших друг к другу и соединенных между собой дверьми. В центральном кабинете стояли рабочий стол Великого Инквизитора и полки с книгами и свитками. В кабинет слева Реннголд велел поставить стол для меня. Здесь же были диванчик для посетителей и столик с магической горелкой, видимо, для кофе. А в помещении справа обнаружились простенькая уборная и шкаф для одежды. Туда Реннголд повесил свой плащ.
— Ну как? — поинтересовался он, пока я осматривалась.