Любимая слабость генерала
Шрифт:
— И что? Можно уронить флакон, потом долго его искать. Не нравится мне этот генерал. Сам себе на уме он. Так и хочется его проучить.
— Мне тоже не нравится его высокомерие. По мне так ему не хватает элементарного воспитания. Разве же можно так разговаривать с девушками? Я даже усомнилась в папенькиных рассказах о его достоинствах.
— Вы о ком-то, кого я знаю? Могу негодяя проучить, — раздался у меня над ухом знакомый насмешливый голос, и оба чемодана перекочевали из моих рук в мужские.
Хранитель, возмущенно фыркая, слетел с моего плеча, а я развернулась к генералу Оболенскому,
— Нет, не думаю, что вы с ним знакомы. Мы обсуждали извозчика, — соврала я и попыталась завести светскую беседу: — Доброе утро, генерал. Погода вроде хорошая, отплывем вовремя.
— Без всяких сомнений. Я позаботился, чтобы на вахту заступил лучший погодный маг. Наши каюты уже готовы. Но, к сожалению, приятного плавания гарантировать не могу — на борту будет шумно.
— Почему? — не особо из-за этого переживая, поинтересовалась я.
Меня больше волновало, что герцог оплатил мой проезд. Я чувствовала некоторую неловкость. Ведь вроде бы это я его наниматель и я должна оплачивать все издержки путешествия, а теперь генерал вроде как мое главенство оспаривал.
— К сожалению, до Эмура вместе с нами плывет шумная компания юных искателей приключений — выпускники военной академии. Боюсь, что они тоже решили проверить свои силы на Древнем пласте.
Я поморщилась. О да. Компания действительно не из приятных. Помню я наши с боевиками совместные танцевальные вечера в академии — почему-то в обществе считалось, что целительницы должны создавать семьи с боевиками. Некоторые девочки и правда заводили с этими грубыми шалопаями романы, но не я. Я разделяла принципы новомодного течения ГиНЖ — гордых и независимых женщин. Сначала карьера, уважение окружающих, значимое место в обществе и материальная независимость, а уж потом личная жизнь — вот мои приоритеты.
— Ничего страшного. Потерпим. Нам всего-то два дня плыть.
— Это если повезет, моя милая Олеся, — раздался совсем уж неожиданный голос справа.
Неожиданный и крайне неприятный!
— Министр? А вы-то что тут делаете?! — откровенно недовольно спросила я.
Герцог Горский приближался к нам в сопровождении двух бравых молодцов, похожих на головорезов, грузчика с полной тележкой чемоданов и… стройной высокой красавицы в стильном дорожном костюме от известного кутюрье.
— На это, моя дорогая, есть целых две причины. Во-первых, я решил подстраховаться. Знакомьтесь, это моя дочь маркиза Анжелика Гордеева, и она отправляется в путешествие вместе с вами. А во-вторых, я захотел попрощаться и помахать вам с причала платочком, — съехидничал министр.
— Но мы с вами заключили магический договор! — возмутилась я. — Нет нужды заставлять вашу дочь испытывать походные неудобства.
Герцог Оболенский что-то недовольно пробурчал себе под нос. Видимо, осуждал меня за то, что я разбрасываюсь магическими договорами.
— О, не беспокойтесь, милая, никаких неудобств, — хищно промурлыкала Анжелика и оглядела генерала Оболенского многообещающим взглядом.
Откровенно говоря, выглядела маркиза не как изнеженная великосветская барышня, а как натуральный искатель сокровищ. Мы хоть и одеты были обе в смелые костюмы, но Анжелика в роли отважной путешественницы смотрелась гораздо органичнее меня. Тело
Когда министр впервые заикнулся о нашем с ним браке, я искала информацию о его детях и выяснила, что ни старшая дочь, ни младший сын не выбрали путь целительства. Про Анжелику ходили слухи, что она сбежала из дома и ведет вольный образ жизни. А про сына Артура болтали, что он сидит на шее отца и проматывает его деньги, постоянно влипая в скандалы. Наследник даже академию не окончил. Выгнали, несмотря на статус его отца.
— Нет мест, — процедил генерал, — мы выкупили две последние каюты.
— Не переживайте, герцог. Я как только узнал, что вы будете сопровождать в этой поездке мою возможную будущую супругу, так сразу же озаботился выкупом кают для ваших сопровождающих, — нарочито добродушно заверил министр.
— Что ж, приключение обещает быть интересным, — хмыкнул Оболенский.
— М-да, поездочка предстоит занятная, — протянул мой дух-хранитель.
Генерал кинул на него неприязненный взгляд и поморщился, а вот остальные и бровью не повели. Что же за способность у Оболенского такая видеть и слышать чужих духов-хранителей? Я и не знала, что такие бывают.
— Всем пассажирам подняться на борт! Готовимся к отплытию! — раздался усиленный магией голос с нашего корабля.
И Анжелика первая направилась к трапу. А двое громил резво похватали из тележки чемоданы, неведомым образом умудрившись взять сразу по три штук в обе руки, и поспешили за ней.
Я, не прощаясь с министром, тоже отправилась на борт, но успела расслышать вопрос генерала:
— Возможная будущая супруга? Это что-то новенькое…
Не стала даже слушать, что ответит Горский. Почему-то чувствовала неловкость из-за его заявления и предчувствовала, что придется ответить на неудобные вопросы Оболенского. Я действительно подписала договор, в одном из пунктов которого чётко прописано: в случае неудачной экспедиции я обязуюсь стать женой министра. Ну а что мне оставалось делать, если он только на таких условиях на сделку согласился? Впрочем, в себя я верила и отчаиваться не спешила.
— Ваш билет, — едва я ступила на палубу, попросил дежурный матрос.
— Это со мной, — раздалось за спиной.
Оболенский быстро меня догнал и ступил на палубу следом.
— Прошу прощения, генерал, — вытянувшись в струнку, выкрикнул матрос. — Ваши каюты на верхней палубе. Пятнадцать и шестнадцать! И еще капитан просил передать приглашение на обед. Он будет вас ждать в своей гостиной к пятнадцати часам.
— Будем, — коротко ответил генерал и, обойдя меня, направился к лестнице, ведущей на верхнюю палубу.
— Так уверенно идешь, как будто часто приходилось плавать. Много раз бывал на Древнем пласте, Оболенский? — вдруг с чего-то решил заговорить мой дух с угрюмым генералом.
Наверное, соскучился по мужским беседам. А то ведь он только со мной да со мной.
— Не обращайся ко мне. Я не буду с тобой болтать, — нелюбезно огрызнулся генерал.
А я вдруг за предка обиделась.
— Зачем вы так? Он же ничего такого не сказал. Вам трудно просто ответить? — спросила с упреком.