Любимец фортуны

Гарбера Кэтрин

— Тут все выглядят очень счастливыми.

— Как правило, мы всегда так выглядим, — ответила Астрид. Для нее это было естественно. Она верила, что счастливая улыбка может осветить счастьем всю жизнь. Но все получилась иначе.

— Готовы?

— Да, — сказал он. Но, вместо того чтобы пройти к двери, подошел к ней и обнял ее.

Он поцеловал ее, а она закрыла глаза, наслаждаясь этим моментом близости. Но момент оказался очень кратким: Генри положил руку ей на плечо и подвел двери. Она заперла дверь на

ключ, и они пошли вниз.

Какой-то сосед (она даже не знала его имени) сфотографировал их, а потом попросил, чтобы она сфотографировала его с Генри.

«Такой вот жизнью он живет», — подумала она, сделала снимок и вернула фотоаппарат соседу.

Телефон Генри зазвонил, когда они были уже в пути. Мужчина посмотрел на дисплей:

— Это мама. Я должен ответить.

— Конечно.

Он нажал кнопку:

— Да!

— Генри, привет! Это мама. Ты сумел поговорить с друзьями насчет той идеи про телевидение?

— Да. Теперь они обсуждают ее между собой. Думаю, мы скоро получим от них весточку.

— Это хорошо. Что ты сегодня делаешь?

— Иду к приятелю на день рождения, — ответил Генри.

Астрид нравилось, что он разговаривает с матерью с такой теплотой в голосе, с таким уважением. Конечно, они привязаны друг к другу. Она прислушивалась к их разговору, пока он не повесил трубку.

— Извините, — обратился он к Астрид.

— Все в порядке. Она, кажется, очень любит вас.

— Я бы сказал, даже слишком. Но мы очень долго были вдвоем — только она и я, и она по-прежнему за меня беспокоится.

— Очень трогательно. Когда она вышла замуж во второй раз? Мне казалось, вы упоминали, что у вас есть братья по матери.

Генри говорил и вел машину, ловко маневрируя. У его автомобиля был мощный мотор. Он ехал быстро, хотя и осторожно. Это была та самая управляемая мощь, которую Астрид всегда чувствовала, находясь рядом с ним.

— Она вышла за Гордона, когда мне было девять. Я начал играть в регби. Они познакомились на матче. Моя мама — она очень живая. Очаровывает всех, с кем встречается.

— Как и ее сын, — заметила Астрид.

— Ну, не знаю. Не думаю, что мне пошли бы ее шляпы, — ответил он очень серьезным тоном.

— Вы шутите.

Он рассмеялся:

— Конечно. На самом деле во мне очень многое от мамы.

Они свернули с шоссе на дорогу, которая вела к дому ее детства. И Астрид опять разволновалась: найдут ли ее родители и Генри общий язык? Они не стесняются расспрашивать людей об их прошлом, а в прошлом Генри наверняка есть интересные эпизоды.

Он остановил машину на улице напротив дома и хотел выйти, но она жестом удержала его.

— Да?

— Послушайте, все наверняка будут вас о чем-нибудь расспрашивать. Не принимайте это близко к сердцу. Просто они такие.

— Не беспокойтесь. Вообще говоря, я надеюсь, что они ответят

на парочку моих вопросов.

— О чем?

— О вас. Я все ждал, когда вы откроете мне свои секреты. И я думаю, знакомство с вашей семьей даст мне возможность увидеть вас как бы в другом ракурсе.

Астрид покачала головой. Она была не готова посвятить его в подробности своих отношений с Даниелем. Что она забеременела и потеряла ребенка и ее жизнь и устремления круто изменились.

— Во мне нет ничего особенного, Генри. Я такая же, как любая другая девчонка из Суррея.

Она потянулась к ручке дверцы, но на сей раз Генри удержал ее.

— Вы не такая, как весь остальной мир, Астрид.

В его голубых глазах было что-то такое, от чего ей захотелось ему поверить.

Но она боялась довериться ему, боялась принять всерьез какое бы то ни было утверждение этого человека. И в то же время опасалась, что ее защитные укрепления слишком слабы, ибо чувствовала, что начинает ему доверять, несмотря на все аргументы, которые звучат в ее разговорах с самой собой.

Именно поэтому она пригласила его сегодня сюда, позволила ему взять ее руку и пошла с ним вместе к входной двери. Им открыла Бетанн, и Астрид поняла, что ее старшая сестра не очень рада видеть ее с таким кавалером.

Генри вышел с кружкой пива на террасу и стал рядом со Спенсером, отцом Астрид. Спенсер говорил, как говорят жители рабочих окраин Лондона. На руке у него была вытатуирована танцующая девица. Татуировку он сделал себе еще тогда, когда служил во флоте ее величества в Японии. Это был приветливый, спокойный человек, прикованный к инвалидному креслу из-за осложнений от диабета.

Он сразу узнал Генри, ведь он помнил его с тех еще пор, когда тот играл в регби, и немедленно сообщил, что предпочитает регби футбол. Они беседовали непринужденно, пока к ним не подошла Бетанн.

— Могу я поговорить с вами? — обратилась она к Генри.

— Конечно.

— Пойдемте в беседку.

Было сразу видно, что эта женщина — юрист. Астрид никак нельзя было назвать пассивной, но Бетанн — просто воплощение заботливой старшей сестры.

В беседке она села на красную подушку и жестом предложила Генри последовать ее примеру.

— Выглядите так, как будто собираетесь предъявить мне обвинение, — сказал он.

— Не отшучивайтесь. Извините, если я не выдерживаю стиль, но я просто не могу отпустить вас, кое-что вам не сказав.

— Что именно? — спросил он.

— Моя сестра вам не игрушка. У нее есть семья, которая ее любит. И думаю, вам полезно знать, что я — специалист по правам женщин.

Генри вдруг стало жаль Бетанн. Он понял: что она кое-что знает о приключении Астрид с ее прежним хозяином и стремится уберечь сестренку от новых бед.