Любимый человек
Шрифт:
Чувствуя себя озабоченным четырнадцатилетним пацаном, я отворачиваюсь прежде, чем жена успевает понять, что за ней подглядывают.
Минут через пять Лена выходит на улицу. На ней все то же красное платье. Оно длинное, из очень тонкой ткани, заманчиво подчеркивает ее стройную фигуру. На шее видны черные завязки от купальника.
— Мама не звонила? — спрашивает Лена, спускаясь с деревянного настила с пледом в руках.
— Нет. Хочешь, я позвоню?
— Да. Скажи, что мы доехали.
По взгляду жены понятно, что она очень переживает за детей, но я доверяю своей матери, наверное, даже больше, чем себе. Я
Обогнув домик, мы идем по тропинке из мульчи. Высокие сосны дают хорошую защиту от солнца, но ближе к берегу деревьев становится меньше. Уже у реки Лена расстилает клетчатый плед, быстро избавляется от платья и спускается к воде. Я не могу оторвать взгляда от ее потрясающего тела в крошечных черных трусиках и лифчике. Кожа у нее немного бледная, но фигура после вторых родов совсем не изменилась. Разве что грудь стала меньше, да и лицо осунулось. Наши пацаны совсем замордовали свою маму.
— Ты идешь? — Лена вдруг оглядывается.
Очнувшись, я стаскиваю с себя шорты и футболку и догоняю жену.
— Ты был прав… — Лена блаженно стонет, лежа на спине. — Когда плаваешь, так хорошо становится.
Окунувшись с головой, я смахиваю воду с лица и зачесываю назад волосы.
— Не мешало бы сходить к остеопату.
— Да, я думала. Нужно записаться.
— Я позабочусь об этом. Договорились? — смотрю на жену, ожидая ее одобрения.
— Как хочешь, — привычно-равнодушно отвечает она.
Я снова ухожу под воду, а затем плыву к противоположному берегу, который представляет собой скалу, поросшую мхом и редкими деревьями. Лена плавает ближе к берегу.
Помню, жена рассказывала, как в детстве однажды чуть не утонула, с тех пор она боится глубины… А я ловлю себя на мысли, что точно так же Лена боится и того, что я снова ее предам… Вот мы и ходим по мелководью. Довериться мне для нее все равно, что переплыть сейчас на другой берег… Нереально…
А я без понятия, как доказать, как донести до нее, что очень раскаиваюсь, что мне никто не нужен, кроме нее… Я словно сел на поезд, купив билет в один конец, а вот как теперь вернуться, как отсюда выбраться, черт его знает.
Кристина была на шесть лет младше меня. Я сам принимал ее на работу, и вскоре понял, что девушка не прочь со мной позажигать — мужчина такое чувствует инстинктивно. Но я никогда всерьез не думал о том, чтобы замутить с ней. Все случилось спонтанно. Нас вместе послали в командировку.
Тупая командировка…
Я целыми днями психовал, заполучив в штат безруких пацанов, без опыта работы, которые и два слова связать нормально без мата не могли. При этом управляющий готов был выдрать меня в жопу, если мы не успеем подготовить салон к открытию вовремя. Какой, нахрен, директор, я собственноручно собирал стеллажи, долбил перфоратором стены под кронштейны. Я буквально выдрочил каждый квадратный метр арендованной площади. Начальство мне сразу дало понять — проваливаю открытие — слетаю с должности. С Леной мы нечасто созванивались — времени даже на сон не было. А Кристина… Она оказалась целеустремленной девушкой и очень трудолюбивой. Вдвоем с ней мы все и вывезли.
Хорошо помню тот самый момент, когда я четко осознал, что трахнул другую женщину, что это не просто перепих для расслабона после тяжелых будней, а то, что я никогда
О чем я думал, когда спускался с Кристиной на склад? Явно не о жене и дочери. Управляющий только что сделал мне стопятьсот замечаний по тому и этому поводу, и я уже готов был послать его на хер. Но вместо этого пошел и трахнул свою подчиненную, и даже на какое-то время почувствовал себя мужиком, а не мальчиком для битья… Такова правда. В тот момент я думал только о себе… Впрочем, было пару секунд, когда я еще мог дать заднюю. Пока мы сосались, я начал приходить в себя и даже стал отмазываться, ссылаясь на то, что у меня нет защиты, но Кристина не сплоховала, выудив из кармана кофты упаковку долбанных презиков. Мне кажется, я отымел ее тогда уже из принципа — назло себе, ей и гребаному управляющему…
Не знаю, может, мне пора к психоаналитику или на групповую терапию.
Я бы мог сказать что-то, типа: “Здравствуйте, я Дима, я ебусь всем назло”…
— Дима, не надо, — Лена двигает бедром, пытаясь отстраниться от моей руки.
Мы загораем. Лена лежит на животе, положив голову на руки, а я сижу сбоку от нее.
— А так… — проигнорировав ее просьбу, начинаю медленно массировать крестец и поясницу жены.
— Ох… — она больше не сопротивляется.
От ее тихого стона по моему позвоночнику пробегают все двести двадцать. При этом я ощущаю, как ее тело расслабляется под моими пальцами.
— Так хорошо?
— Да-а-а…
У меня тут же пересыхает в горле. Как же приятно касаться ее, но, черт, как же трудно удержаться от того, чтобы не начать мацать ее всю, везде, полностью…
— Нужно позвонить твоей маме, узнать, как там они, — разморенно говорит жена.
— Лен, я сорок минут назад звонил. Расслабься, ладно? Если будет необходимость, мама сама нам позвонит, — успокаиваю ее, продолжая делать массаж.
— Я не помыла плиту.
— Что? — думаю, мне послышалось.
— Я не помыла сегодня плиту, — повторяет Лена. — Я хотела, но не успела.
Я даже подвисаю от ее заявления.
— Мы правда говорим сейчас о плите? — на всякий случай уточняю.
— Да. Твоя мать решит, что я неряха, — поясняет Лена.
Я приподнимаю брови. Она серьёзно?
— Моя мать никогда такого не скажет.
— Не скажет, но она подумает.
Я едва сдерживаю смех. В смысле? Ее реально волнует такая фигня?
— И… что? — осторожно спрашиваю.
— Тебе не понять.
— Нет. Но я пытаюсь, — провожу кончиком пальца под резинкой ее трусиков.
Лена снова напрягается и перекатывается на бок, оставляя мои пальцы страдать вдалеке от ее гладкой кожи.
— Мы оба знаем, твоя мама считает, что ты бы мог найти кого-нибудь получше.
— С чего ты взяла?
— Это же сразу было ясно.
Понятия не имею, как за полминуты мы пришли к столь странной теме. Я ложусь на живот и тянусь к траве, чтобы сорвать стебелек.
— Хочешь поговорить о моей маме? — не вкуриваю, чего Лена добивается.