Любимый (м)учитель
Шрифт:
— А что?
— Ничего, куда угодно… Кто там будет?
— Да всё те же!
Вероника прикинула, что если там будет Регина, можно будет снова поговорить, но надеяться не стала. Зато вспомнила про Льва и затопил душу жгучий стыд. Он же вроде бы… ухаживал? Вроде бы. Да точно, ухаживал.
И что теперь? Они же друзья. И вот она сначала со Львом приходила, теперь с Егором. Стало казаться, что кто-то кого-то предаёт и она не удержалась:
— И… Лев?
— А что?
— Просто… в общем знаете, мне неловко, наверное. Мне казалось, что я ему нравилась.
—
Его тёмная давящая аура почти перепугала.
— И…
— И?
Егор свернул и Вероника сначала испугалась, а потом поняла, что они просто доехали до дачи.
— Так что? — требовательно поинтересовался он, глуша мотор.
Развернулся к ней всем телом, приблизился и схватив за подбородок запрокинул голову.
— Проблемы?
— Никаких, — шепнула Вероника, понимая, что совсем никак не может возражать, она по уши погрязла в нём и он может что угодно делать. И даже этот жестокий взгляд и цепкие пальцы — совсем не пугают. Пусть… пусть смотрит, пусть говорит что угодно.
— И я могу тебя сейчас поцеловать?
— Можете, — и когда он снова стал хозяином?
Когда она упустила вожжи?
Вот же только была уверена, что он попал в её сети, а уже не знает, что делать.
Егор потянул её на себя и стал целовать, как безумный, как голодный, как жаждущий воды и иссушённый, будто Вероника от всего спасала, будто она — лучшая панацея.
Он целовался по-разномву, но вот так — только когда был страшно взволнован или зол. И по его поцелуям Роня бы написала диссертацию! Она знала каждый и могла говорить на этом языке. А знал бы Егор как хорошо несчастная его изучила — испугался бы, но что уж, он был уверен, что просто немного приболел вирусом «Соболева» и вот-вот придёт в себя, а уж она-то… точно ни о чём ещё не догадалась.
— Пошли? — просипел он, ловя в расширившихся зрачках Вероники отчаянный влюблённый блеск, на который невозможно ни купиться.
И даже дыхание от этого перехватило.
От этого ли?
Да-да, точно!
Ну посмотрим, Егор, посмотрим…
Когда они вышли из машины, на них уже пялились. И если взгляды остальных были просто заинтересованные, то Лев застыл посреди двора и рука его крепко сжала чуть промявшуюся пивную банку.
Егор и Роня шли не за руку, но все видели их отчаянный страстный поцелуй и никто не сомневался, что это не просто так… из вежливости было.
Саша Игнатова улыбалась от уха до уха, а уж у Леры Ростовой чуть припадок не случился. Не скрывая своего восторга, она висла на плече своего мужа, и чуть ли не в голос орала, что «так и думала».
Егор шёл во двор, как на войну. Сосредоточенный и напряжённый, а у самой калитки схватил Роню за плечо и притянул к себе. Она удивлённо на него посмотрела.
— Ты, кстати, Николя в машине забыл, — кивнула она.
— А… ага…
— Отелло, — пробормотала она себе под нос и пошла дальше одна.
Лев
— Не хотите прогуляться? — спросила Вероника.
— Хорошо, — кивнул Лев. — Пива?
У Егора… ну, пожалуй, это можно назвать «потемнело в глазах». И почувствовав его взгляд в спину, Веронка обернулась и с лёгкой улыбкой кивнула, мол, не переживай, дружок.
— Я ненадолго.
— Пофиг, — усмехнулся Егор и в его взгляде было больше стали, чем в трилогии Зака Снайдера.
Примечание:
(Кораблев) — Чтоб в незаконченном романе
Начать еще одну главу…
(Н.А.) — Экспресс не терпит опозданий!
(М.В.)– Прощайте, друг мой!
(Кораблев)– До свиданья!
(М.В.) — Переезжайте к нам в Москву!
Н.А. — Николай Антонович
М.В. — Мария Васильевна
"Московский скорый" — мюзикл "Норд-Ост"
=…Скажи, что я ее люблю…*
Лев шёл опустив плечи и вся его огромная, великолепная фигура говорила об отчаянной тоске. Хотелось обнять его лохматую красивую голову и сказать: «Котик, не переживай!», но Котик не переживать не мог.
— Так вы… вместе? — спросил Лев.
— Мы не «не вместе», — пожала плечами Роня и открыла своё пиво. — Вы…
— Я расстроен, — признался Лев. — Вы очень милая, а он злодей.
— Он ваш друг! — и даже понимая, что всё это только шутки, её немного колола обида.
Да-да-да! Злодей, злодей как есть! Но что же в его сердце никто не верит? Неужели только она одна видит его, прекрасное, за всеми этими канатами-жилами, яростными отрицаниями и колючками, сердце?
— Да-а, и все знают, что он тот самый одинокий волк, который всегда таким и останется. Мы всё шутили, что у него всего-то три неженатых… ай! — Лев махнул рукой.
— А-а, он мне рассказал про свадьбы друзей, — Вероника пнула сбитую в кучу листву и она разлетелась кругом красивым жёлтым дождём. Пряно по-осеннему пахло и припекало последнее в сезоне солнышко, а от мысли что она тут с Егором, было жутко жарко в груди.
И даже показалось, что это может стать лучшим днём в её жизни, и что вообще не будет уже ничего более прекрасного, чем этот тёплый день и этот тёплый мужчина, что остался злиться и кипеть, во дворе дома.
— М-да… удачи вам, — усмешка Льва прошла мимо, но закралось дурацкое подозрение: