Любимый варвар
Шрифт:
Дональд казался подавленным, а Оливия — очень сдержанной; вероятно, они еще не успели все уладить. Но Оливии не стоит так легко принимать его назад.
Ева убрала остатки еды, велела детям собрать мусор в принесенный для этой цели пакет, затем она уложила Стефани поспать после еды. Наконец, забрав старших детей с собой, она решила пойти к морю, чтобы оставить Оливию и Дональда одних.
— Между прочим, — спросила Еву Оливия, помогая ей укладывать вещи в машину, — с кем это ты разговаривала, когда Дональд подвез нас сюда?
Когда Оливия с детьми вернулась
— А, — беспечно сказала Ева, — это был капитан Клунс.
— Этот человек — капитан Клунс?
— Ты удивлена?
— Да. Мне казалось, что ты говорила о нем, как о пожилом Мужчине.
— Так и есть, дорогая. Ему, наверное, лет сорок пять.
Оливия представляла его себе шестидесятилетним стариком, немного выжившим из ума.
Но этот хорошо сложенный мужчина, быстро шагавший вдоль берега, никак не походил на старого моряка. Она почувствовала некоторую неловкость, вспомнив сплетни мисс Смит.
— Он часто приходит сюда, — сказала Ева, — и подолгу гуляет вдоль берега. Он знает здесь все заливы и бухты. Ну, дети, пошли на отмель, оставим Оливию и Дональда одних.
Начался отлив, он обнажил широкие песчаные отмели, уходившие далеко в море.
Оливия и Дональд остались сидеть на песке, наблюдая, как Ева с детьми побежала к кромке воды.
— Ева очень тактична, — сказал Дональд. Он попытался накрыть своей ладонью руку Оливии, но она отодвинулась. — Я не заслужил прощения, я знаю. Но, Оливия, может быть, ты могла бы со временем простить меня? Поверь мне, я понимаю твои чувства.
— В самом деле?
— Я не буду навязываться. Только позволь мне быть рядом.
— А что случилось с Кейт? — напрямик спросила Оливия.
— Это все было ужасной ошибкой. Какое-то умопомрачение. Я лучше не буду говорить об этом. Все кончено. Как только она узнала, что я расстался с тобой, она стала встречаться с другим. С женатым человеком. Она просто хотела испытать силу своей привлекательности; она и понятия не имеет о любви. Ее интересует лишь секс. Ну, в конце концов, все ее раскусили, и ей пришлось уйти из школы.
— Понятно.
— Довольно неприятная история. Мне тут нечем гордиться. Я все время думал о тебе. О том, как скверно я поступил с тобой. О том, что я потерял... и тут я получил твое письмо. Такое сдержанное и в то же время доброе... Оливия... Я не представляю свою жизнь без тебя. Я решил приехать, чтобы не было слишком поздно. Попытаться вернуться к нашим прежним отношениям.
Оливия печально посмотрела на него.
— Беда в том, — медленно произнесла она, — что возвращаться просто некуда. Ничего не может повториться. Мы не сможем вернуться к прежним отношениям из-за всего того, что произошло.
— Ты хочешь сказать, что не сможешь простить меня?
— Я просто не знаю, что я испытываю сейчас. Я уже решила было выйти за тебя замуж, когда пришло твое письмо. Я очень расстроилась. С тех пор я изменилась.
— Ты встретила кого-то?
—
Он молчал, глядя куда-то в сторону.
— Все понятно, — произнес он наконец. — Тебе нужно время. Не волнуйся, Оливия. — На этот раз он взял ее за руку, крепко сжал и отпустил.
Его прикосновение не затронуло ее чувств, как это было при любом контакте с Джейком. Оливия вздохнула, озадаченная иронией судьбы. Ну почему она не может встретить Дональда с распростертыми объятиями и потом счастливо жить с ним? Она могла бы стать второй матерью для тех маленьких мальчиков, если бы захотела. Все, что она считала навсегда потерянным, вернулось к ней, только протяни руку, но она чувствовала, что не может это принять.
И дело было не в том, что она не могла простить его. Просто она его больше не любила — вероятно, никогда не любила. Может быть, она была влюблена в любовь. В идею замужества. В желание обзавестись мужем и собственным домом... а теперь она не могла принять Дональда из-за непредсказуемого человека с сильным характером и мощной притягательной силой, который был способен воздействовать на нее, как электрический разряд.
Может быть, это тоже была не любовь. Наваждение. Физическое влечение. Летнее безумие. Можно назвать это как угодно. Но пока оно длится, она не сможет думать ни о ком другом.
— Кто этот твой неотесанный друг? — поинтересовался Дональд. — Тот парень, что привез вас на «лендровере»?
— Здешний фермер Джейк Хадсон, — ответила Оливия. — Но я не стала бы называть его неотесанным. У него прекрасный дом и много акров земли, на которой он выращивает фрукты почти без посторонней помощи.
— Мне он показался каким-то неуклюжим, — заметил Дональд.
Когда-то Оливия сама считала его неотесанным деревенщиной, но теперь она бросилась на его защиту.
— На самом деле он отличный парень.
— Мечта местных девиц, я полагаю.
Оливия, рассердившись, вскочила на ноги, и Дональд понял, что зашел слишком далеко.
— Извини. Значит, он действительно твой друг? Я подумал, что он просто работает на ферме.
— Мы подружились со всей его семьей, — сказала Оливия, забыв, что она дала себе слово больше никогда не ходить в Орчардхей. — У него еще есть старая бабушка и брат. А сестра Кристина часто бывает у нас. Этот мальчик Кевин — ее сын.
— Я, наверное, неудачно выразился. Извини. Просто мне неприятно, что этот парень был с тобой. Это, может быть, неблагоразумно, но я ничего не могу с собой поделать.
— Тише. Дети возвращаются.
Оливия сердилась на себя за то, что резко разговаривала с Дональдом. Он ничего не знал о семье Хадсонов или о ее отношении к Джейку, но если она не будет осторожней, скоро узнает!
Вернулась Ева с детьми, они собрали разбросанные по песку вещи и поехали домой. Дональд расстался с ними у «Лебедя».
— Заходи вечером, когда дети лягут спать, — пригласила его Ева.
Дональд с радостью согласился.
Дома на кухне Ева весело спросила:
— Ну как? Все в порядке?