Любимый враг
Шрифт:
– Я проверила. Это она! – убедительно заявила.
– И как ты проверила? Тебя этому научила Лидия? – не успокаивался Андрей.
Надоело! Я никогда не отличалась смирным характером, а сейчас у меня наступил перелимит терпения.
– Думай что хочешь. Я не буду объясняться. Не веришь – твои проблемы, – буркнула и стала дергать руку, чтобы освободиться от захвата.
Неожиданно парень подался ко мне, отчего на секунду забыла, как дышать, так как мы находились совсем рядом. Вот прямо
Будто съесть хотел…
Не ужинал, что ли?!
Я вот тоже, но как-то сдерживаюсь…
– Это ведь ты все удалила, да? – хрипло произнес парень. – Лидии не было в коридоре. Я смотрел, когда дядя ходил по комнатам.
– Плохо смотрел… – чудесно просветила этого глазастого.
– Маленькая обманщица!
– Да хоть большая! Мне все равно.
– Еще бы! Ты такая же, как твоя любимая Лидия. Яблоко от яблони.
Да сколько можно об одном и том же?
Пусть шурует к дяде!
Прищурилась и подалась вперед, цепляясь зубами в его руку, кусая, чтобы отцепился от меня. Парень охнул и, крутанув меня, спиной прижал к своей груди.
– Дикарка! – отчеканил он, пытаясь спасти свою руку. Но куда там? Если уж я вцепилась, то ничего не отдам! Так что пусть приготовится жить без руки, если не отступит.
Послышались шаги, и мы застыли на месте. Я с зубами на руке парня, а он, сжимающий мою талию, при этом второй рукой перехватив за грудь. Вроде как пытался оторвать меня от своей конечности.
Так нас и застала Ольга, счастливая улыбка которой скисла за секунду.
– Что вы делаете? – спросила с писком любимица нашего детского дома, неизвестно что надумав про нас в своей голове. Понятно было по ее глазам, что она возмущена, но сдерживалась.
Правильно, пусть эта милая и добрая молча наблюдает, без возможности прямо сказать. Здесь уж кто какую тактику выбрал…
Оставила в покое руку Громова, но он вот не отпустил, чем возмутил меня. Поэтому я незамедлительно наступила ему на ногу, чтобы он понял быстрее. И пока до него медленно доходило, я коварно улыбнулась Ольге в белом платьице в горошек.
Замечу, что такой холод в здании, а она вечно в белых платьях или сарафанах. Вроде как ангел во плоти.
Ага, как же. Если только с рогами и копытами.
– Я в своей комнате, если ты не в курсе. А ты чего здесь забыла? – спросила у нее, хищно прищурившись.
– Ну как же? Я пришла тебя поддержать.
Мое лицо наглядно продемонстрировало, что я думаю по этому поводу. Она со своей помощью и поддержкой пусть шагает куда шла. Сердобольная наша.
– А я не нуждаюсь в этом… – чудесно порадовала ее.
– Ну как же? Твоя
– Дверь там, – вновь перебила ее. В любом случае не хотела слышать ее наигранные слова поддержки.
Взглянув с обидой на меня, Оля покорно кивнула, заглушая истинные эмоции, и, опустив голову, продолжила:
– Прости, я не знала, что ты так остро реагируешь. Просто я посчитала…
– Мне по барабану, что ты там считаешь. Дверь за твоей спиной, – грубо выдала, не собираясь дальше слушать фальшь.
Ольга замолчала, а потом бросила задумчивый взгляд на меня, затем на Андрея, чего-то ожидая, но, не дождавшись, вышла, оставив дверь приоткрытой.
Еще и криворукая…
– Руки самостоятельно уберешь или мне твоего дядю пригласить? Пусть видит, как его племянник пристает к несовершеннолетним воспитанницам детского дома! – громко выдала, рассчитывая на мгновенную реакцию парня.
Громов не разочаровал. Он моментально убрал руки и отошел.
– Нравится быть грубой? Или у тебя такая защитная реакция? – спросил Андрей, сложив руки на груди.
– Грубая? – уточнила у него, начиная закипать. И ведь только он мог ТАК вывести меня. – А ты как хотел?! Из-за того, что ты трешься рядом, у меня проблемы, а теперь так вообще посыплются снегом.
– Это с какой стати? – нагло уточнил он.
– Это с той, что твои воздыхательницы гадят не по-девчачьи.
– Ты много о себе думаешь.
– Я не думаю, а вижу и знаю, когда меня подставляют. Так уж будь добр, держись от меня подальше. И своим красавицам сообщи об этом, чтобы успокоились.
– Да кто поверит… – грубо начал Громов, на мгновение делая паузу, рассматривая меня с головы до ног, как опасного микроба, – что ты мне интересна?
Стало неприятно, но не настолько, чтобы обсуждать дальше. Он мне тоже не нравится! Павлин!
– Вот и позаботься, чтобы не поверили, – показала рукой на выход и чудесно добавила: – Дверь там.
– Я хотел помочь… – грубо рявкнул Громов и размашистыми шагами направился к выходу, с грохотом закрывая за собой дверь. Хорошо, что не вырвал с петель.
Плюхнулась на кровать и уставилась в одну точку.
И ведь я права, как бы грубо не объяснила. То, что Громов нес меня на руках до общаги это половина беды, а то, что мы стояли в комнате в весьма странной позе – уже беда. И нас застукала та, которая настраивает всех против меня.
Видимо, Ворониной нравится Громов, вот она подставляет меня по полной программе. Только зачем?
Я ему как кость в горле. Нет надобности.
Но она считает основной целью именно меня, так как других не трогает.