Любить буду жестко
Шрифт:
Толчок. И выматывающая восьмерка по напряженному клитору.
Грань такая острая, что я о нее порежусь.
– Я хочу, чтобы все закончилось, Данте, - прошептала сухими губами, темнота сорвала с меня последние покровы стыда, - пожалуйста, разреши мне кончить.
– С радостью, Амазонка, - Данте снова перехватил меня за бедра, вышел из лона почти полностью, заставив застонать от разочарования, а потом ворвался по самые яйца, на всю длину. Я зажмурилась, закричала. Мне все еще было больно, но желание достигнуть пика было сильнее боли, и я просто отдалась ему, забыв обо всем.
Я кричала, сжималась вокруг него, словно не хотела отпускать. Ненавидела и презирала себя за эту слабость, за несдержанное обещание, за предательство Макара. Кричала от удовольствия, как распоследняя шалава.
– Ты! Моя! Блядь! Моя! Покорная! Сучка!
Данте рванулся во мне в последнем яростном толчке. Уничтожившим меня. Низ живота взорвался ярким, изматывающим оргазмом. Пряной агонией нашего удовольствия. Я обмякла, упала на песок. По бедрам растекалась горячая сперма, смешанная с моей кровью. Данте развязал ремень на моих запястьях, поднялся и пошел к костру.
Через несколько минут снова загорелся огонь, освещая пляж. Данте, матерясь, счищал со сковороды пригоревшую еду, шуршал упаковками. Я едва нашла в себе силы подняться и войти в воду, чтобы смыть с себя следы своего падения. Внутри было пусто. Ни мыслей, ни эмоций, ничего.
Глава 14
Глава 14
Из воды выходить не хотела, вошла по пояс и смывала кровь и сперму с бедер. Прохладная влага немного успокоила саднящую боль в лоне, но не ту, что разрывала сердце.
Я предала всех и в первую очередь себя, и теперь мне как-то придется с этим жить. Проходить через эту агонию каждый день. Главное, чтобы все было не напрасно, потому что если Данте решит отказаться от своего обещания прямо сейчас, то я этого просто не смогу пережить.
С неба на меня смотрел едва народившийся месяц, по воде к нему бежала серебристая дорожка. Вернуться на берег означало посмотреть в глаза Данте, а я не могла себя заставить это сделать. Вообще не представляла, как смогу находиться с ним рядом после произошедшего. После того, как он причинил мне такую муку.
Легла на воду и поплыла навстречу месяцу. Нырнула, уйдя в кромешную холодную темноту, в тишину и покой. Под водой все пережитое на берегу казалось кошмарным сном. Вынырнула и поплыла дальше, гналась за ускользавшим светом месяца. Все дальше и дальше, и дальше. Выплыла почти на середину озера и легла на спину, устала, надо отдохнуть перед обратным заплывом.
Вокруг шумел вековой лес, надо мной горели звезды. Раньше я любила такие моменты, единения с природой, могущественной и древней, перед ней все наши дела, мысли, чувства лишь песчинки, перетираемые ветром в пыль. Сейчас на душе не было покоя, пустота, возникшая после того, что сделал со мной Данте не была безмятежной. Это было равнодушие трупа. Он уничтожил меня на том пляже, но не в тот момент, когда проник в тело, а когда заставил умолять, чтобы он доставил мне оргазм. Это так унизительно, так подло.
Снова нырнула, стараясь спрятаться от самой себя, скрыться
Вдруг меня кто-то схватил и потащил наверх. Попыталась отбиться, но меня держали крепко. Я начала задыхаться, а поверхность еще была далеко. Рванулась прочь от нападавшего. Похоже, это один из черных копателей, преследовавших нас. Думать было некогда. Я почти теряла сознание. Внезапно вода расступилась, и я жадно вдохнула, затрепыхалась.
– Совсем охренела?! – Проорал Данте, - тебе, блядь, жить надоело?!
Я перестала вырываться, лишь болтала ногами и руками, чтобы не уйти на дно, и жадно вдыхала прохладный воздух.
Данте одной рукой греб, второй прижимал меня к своей каменной мощной груди.
– Ты меня чуть не утопил! – Завизжала, когда дыхание восстановилось, - какого черта тебе от меня надо?!
– Дура, - прорычал Данте, - тебя минут десять не было, я решил, что…
– Что я, как благородная девица девятнадцатого века, лишившись девственности, решу утопиться? – В моем голосе было столько яда, что сама им отравилась, - не дождешься, слишком много чести – топиться из-за такого козла, как ты.
Данте усмехнулся, его белые зубы сверкнули под светом месяца, как оскал хищника.
– Нет, решил, что тебя водяной уволок, но из тебя получилась бы хуевая русалка, Инга, ты слишком непослушная, выпороть бы тебя, может, стала бы помягче.
– Уже выпорол, извращенец. Знала бы, что ты любитель БДСМ, никогда бы с тобой не связалась, отпусти меня, - но вместо того, чтобы отпустить, Данте лишь крепче сжал.
– Не выпорол, а легко отшлепал, называй вещи своими именами.
– Изнасиловал ты меня тоже легко, - прошипела змеей, уперлась в его грудь, поднырнула под руку и все-таки вывернулась или он позволил мне вывернуться. Неважно. Я поплыла к берегу. Костер, горевший на пляже, отсюда казался рыжей точкой. Не думала, что я так далеко заплыла.
– Тебе понравилось, Амазонка, ты так сладко сжималась вокруг моего члена, что я думал, ты его оторвешь! – Данте рассмеялся мне вслед и поплыл рядом.
Я не тратила силы на ответ, боялась наглотаться воды и действительно утонуть. В темноте на берегу по правую руку от меня что-то блеснуло. Сначала подумала водный блик, но холодный серебристый огонек «горел» на границе темного пляжа и леса.
Остановилась, удерживаясь на воде. Было слишком темно, но показалось, что в небольшой бухточке на фоне черных деревьев светлеет палатка.
Сердце забилось чаще. У Ромки палатка была желтая с белым.
Рванула к берегу изо всех сил, даже и мысли не допустив, что это может быть кто-то другой, и я сейчас голая выбегу на берег перед ошалевшими сонными туристами.
В голове билась только одна мысль: нашли, нашли, нашли!
– Инга? Ты куда? – Данте плыл следом, но я не обращала на него внимания. Берег был еще так далеко, а силы заканчивались, но я справлюсь, должна.
Похоже Данте тоже заметил лагерь и поплыл рядом, не делая попыток остановить меня или направить к нашей палатке и костру.