Любить кого-то?
Шрифт:
Я не понимаю, почему "The Byrds" отвергли эту песню. Если всем это нравится, какая разница? Это же просто песня, и разве не задача автора - поднимать вопросы, о которых все думают, но боятся открыто высказаться?
Вот некоторые из вопросов, которые мы подняли в своем творчестве:
Возможность космических полетов: "Blows Against The Empire" - Пол Кэнтнер
Секс втроем: "Triad" - Дэвид Кросби
Телемания: "Plastic Fantastic Lover" - Марти
Пророки-комедианты: "Father Bruce" - Грейс Слик
Стычки с полицией: "For What It's Worth" - Стивен Стиллз
Наркотики: "Heroin" - "The Velvet Underground"
Становление личности: "Break on Through" - "The Doors"
Гомосексуализм: "Lola" - "The Kinks"
Нищета: "We Gotta Get out of This Place" - Эрик Бердон
20. Закоренелые преступники
Мы полностью погрузились в двадцатичетырехчасовой марафон, который либо убивает тебя, либо делает настоящим рок-музыкантом. Некоторое время нашим менеджером был Билл Грэм, но после того, как он заявил нас в трех разных городах в один день, мы решили, что его силовые методы управления не сочетаются с интересами группы и с ним пора расставаться. Грэм, в принципе, не возражал. Должности менеджера, няньки, доверенного лица, психотерапевта и просто друга занял Билл Томпсон, который был раньше нашим тур-администратором.
Возможно, это спасло нам всем жизнь - ведь все члены группы до сих пор живы, что для рок-групп шестидесятых является большой редкостью. Спорный вопрос, могли ли мы заработать больше денег, если бы наняли какого-нибудь профессионала из Лос-Анджелеса или Нью-Йорка. Но Билл Томпсон был и остается нашим другом, за тридцать лет прошедшим вместе с нами через все. Он до сих пор заключает от нашего имени сделки, касающиеся наследства "Airplane" / "Starship".
В то время, в отличие от сегодняшней ситуации, в ходе тура мы не играли больших концертов в "обязательных" залах. Некоторые из наших выступлений проходили в очень странных местах. Кое-где люди вообще не знали, кто мы и что мы. Где-нибудь на Среднем Западе мы могли, например, разогревать зал в каком-нибудь деревенском клубе перед выступлением "девушки с бородой". Публика, состоявшая из богатых свинозаводчиков, стояла, открыв рот. Они, видимо, считали, что мы вот-вот взорвемся или вывернемся наизнанку - или поразим их тайным магическим искусством. Нужно, правда, учесть, что разница между "странными" и "придурками" тогда была очень велика. В некоторых южных штатах нас и за людей-то не считали.
В Новом Орлеане, который, в сравнении с остальным Югом, казался очень свободным, нас вообще арестовали. В городе царило безудержное пьянство, коррупция (что, впрочем, неоригинально), поэтому сюда стекались музыканты и "чудики" со всей страны. Мы заселились в гостиницу, а потом все, кроме меня, собрались в номере Чика Кэсэди (Чик, брат Джека, отвечал у нас за аппаратуру).
Но веселья не получилось. Выйдя из душа, я оделась и постучала в дверь их номера. Я думала, ребята как раз расслабляются, ловят кайф, комментируют новости по телевизору, разговаривают про усилители, собираясь прошвырнуться по местным клубам - как всегда в новом городе. На мой стук никто не ответил. Тут мимо прошел коридорный, сообщивший мне, что всех арестовали и отвезли в тюрьму. Оказывается, несмотря на заткнутую полотенцем щель под дверью - нормальный ход, - запах травы как-то просочился в коридор и донесся до охраны. Всех, кто был в комнате, арестовали за употребление наркотиков и препроводили в участок. Я единственная избежала облавы - меня спасла чистоплотность.
На следующий день, после того, как Билл Томпсон вызволил ребят, пятнадцать тысяч студентов окрестных колледжей в классических выпускных костюмах пришли послушать "закоренелых преступников" из Сан-Франциско, играющих "кислотный рок".
Они знали, что это такое?
Нет.
Они знали, что можно встать и танцевать?
Нет.
Они сидели на своих местах, одетые в строгие смокинги и корсажи, но горячо хлопали после каждой песни. Они не умели по другому; где им было научиться?
Тупые взрослые - другое дело. Богатые меценаты респектабельных картинных галерей получают приглашения на концерты, проводимые "Обществом друзей культуры" (или чем-то подобным), где смотрят на этих двинутых радикалов, не покидая ложи для особо важных персон. Например, музей Уитни был заполнен дамами в мехах и бриллиантах. Их спутники терпеливо ожидали появления модной психоделической штучки из Сан-Франциско, да еще и замешанной в скандале с наркотиками: группы "Jefferson Airplane". Я училась в колледже "Финч" и неплохо изучила подобную публику.
Тогда радиомикрофоны только-только появились, и в музее Уитни я впервые опробовала это устройство, значительно облегчившее мне жизнь впоследствии. Кто-то вложил его мне в руку и сообщил, что я могу пользоваться им в любой точке зала. Меня это впечатлило и вдохновило, поэтому еще в лифте, по пути на первый этаж, я решила немного поговорить. Музыка еще не началась, меня они тоже не видели. Я сказала в микрофон: "Привет, вы, придурочные суки! У вас, небось, Рембрандты в столовых и "Роллс-Ройсы" в гаражах? Только вот ваши старые пердуны у вас клитора не найдут, даже если у вас смелости хватит наконец-то им свою дыру показать!"
Я сделала еще несколько подобных замечаний. Кажется, им не понравилось. Замечу, что остальные члены группы не были склонны разогревать публику таким же образом. Они были музыкантами, а я играла роль клоуна.
Вы думаете, я была в это время под кайфом? Угадали. Если наркотики принимать в правильных дозах, они способны разрушить все запреты (и основные функции тела заодно). Мне уже шестьдесят, теперь я могу безнаказанно нести такую же чушь, как в музее Уитни. Но стоит ли рекомендовать подрастающему поколению такие же "саморазрушающие" привычки? Конечно! Ведь страна страдает от перенаселения!