Любить нельзя отвергнуть
Шрифт:
— Леди, прошу простить меня, — кивнул мой кавалер.
— Ничего, я уже ухожу. Спасибо сестрёнка.
— Приходи ещё, — ответила я. — Мы с графом Тарином отъедем на некоторое время, но если тебе что-то потребуется, моя комната в твоём распоряжении. Слуг я предупрежу.
Лини счастливо кивнула, подхватила юбки платья и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
— Я бы хотела переодеться, — сказала я, хотя была не уверенна, что смогу совершить этот подвиг. Голова кружилась от усталости, а ноги отказывались держать моё бренное тело.
— Мне выйти или отвернуться? — поинтересовался
— Если пообещаешь не подглядывать, то можешь остаться в комнате.
Мужчина усмехнулся и отвернулся к стене.
— Моя леди, столица определённо влияет на вас. Даже не знаю, радует меня это или огорчает.
— Тин предлагает мне переехать в Шихкорск, — ответила я, расстёгивая платье.
— Серьёзно? — обернулся Вафнин и тут же повернул голову обратно, увидев меня в одном нижнем платье. — Прости.
— Да, но… пресвятая Иллирия, что заставляет мужчин окружать себя бесчисленными любовницами? Это отвратительно! Мне казалось, что северяне в этом отношении более благоразумны, но ты обмолвился, что у тебя их было много, а я, признаюсь, была лучшего мнения о тебе! Можешь повернуться.
— Тебя это задевает? — Вафнин обернулся и сел в кресло у камина, в котором я так ни разу и не видела огня. Слишком уж угрожающе звучала фраза из уст Тина "без меня не разжигай", может и правда он особенный?
Расположилась напротив.
— Задевает не подходящее слово. Как бы ты относился к женщине, которой обладало несчётное количество мужчин? — спросила я.
— Не знаю, — признался Вафнин. — Таких в моём кругу нет.
— А вот в моём кругу все мужчины такие, — фыркнула я. — И ведь признайся, Вафнин, жену ты бы желал невинную и чистую, однако её подобным даром порадовать не сможешь.
Вафнин молчал. Ответить ему было нечего.
— Прости, я не хотела ругаться с тобой. Просто Лини сегодня идёт к его высочеству, она отдаст ему свою невинность, и мне… так жаль её, — прошептала я. — Она пришла ко мне за советом, а я не смогла ничего ей сказать, кроме того, что это больно. И то, узнала я это со слов Тина… А где конфеты? — вспомнила я о принесённом гостинце.
— Сластёна, — улыбнулся Вафнин, достал из корзины сладости, бокалы с вином и пододвинул кресло ближе ко мне
Глава 11
Лошадь мерно покачивалась подо мной из стороны в сторону, укачивая всё больше и больше. Глаза закрылись и сил открыть их, и посмотреть на чудесную лесную дорогу сил не было. Денёк выдался прекрасный — тепло, сухо, воздух свежий, ароматный. Лесные птахи взахлёб чирикали, нисколько не смущаясь нашим вторжением в их личные птичьи владения, надоедливые мошки держались на приличном расстоянии, не докучая своим присутствием, а лесные жители, надеюсь безобидные, шуршали листвой, соперничая с ветром, но лицезреть это великолепие я не имела никакой возможности. И судя по тому, что лошадь подо мной еле плела ногами, я была не одинока в своих мучениях.
И почему я не послушалась Тина и не отдохнула вчера? Просидела с Вафнином весь день. Сначала в моей комнате, после, когда закончились конфеты и вино, спустились вниз, поужинали и проболтали о всякой чепухе до глубокой ночи. Но я-то думала, что мы поедем в карете, и можно
— Милая, ты сейчас свалишься, — пробурчал Тин. Он, в отличии от меня, был свеж и бодр, и, как и его вороной конь, излучал позитивную энергию.
— Хочу спать, — заявила я таким тоном, как будто это Тин виноват в моём скверном состоянии и неминуемо понесёт на это наказание.
— Это я вижу. Иди ко мне в седло, Шоду сильный конь, он выдержит двоих. Ты сможешь вздремнуть, а я не буду волноваться за твою жизнь.
Я приоткрыла один глаз. Оценила предлагаемое место, а именно объятия Тина. Вафнин прав, столица испортила моё мировоззрение, и хуже всего, что мне это нравилось. Нравилась та свобода, независимость, которых у меня никогда не было, нравилась возможность поступать по своему, не оглядываясь на сестёр и дядюшку. Я потянула поводья своей лошади, дождалась полной остановки, видно она действительно спала, раз не сразу сообразила, что от неё хотят, и спрыгнула на землю. Тин повеселел ещё больше. Но я не стала обращать на это внимание, залезла с его помощью на вороного скакуна, обняла уже привычный мне мужской торс и положила голову на грудь. Его объятия были нежными, трепетными и я оказалась словно в коконе, где мне было спокойно и тепло.
— А ты с его высочеством сегодня не встречался? — сонно спросила я, решив глаза сегодня больше не открывать, и даже если меня станут гнать пинками и требовать покинуть тёплое местечко, буду сопротивляться до последнего.
— Нет. Я вообще сегодня во дворце не был. Но Рандир предупредил, что казнит любого, кто ему помешает в эту ночь. Переживаешь за сестру?
— Угу, — промычала я.
— Всё у них хорошо, — Тин поцеловал меня в макушку и прижал к себе.
— Боюсь, что у нас разное видение хорошего. А ты сам думал о жене, семье? Хочешь детей?
— Боюсь, милая, моя работа и образ жизни несовместимы с семьёй.
— Почему? Я же как-то уживаюсь с тобой в одном доме. Пусть ты и отсутствуешь часто и в основном по ночам, но приятней возвращаться, если тебя ждут.
— Да, наверно…
— Ванли тебя любит.
Обнимающая меня рука, напряглась.
— Я не хочу думать о ней сейчас.
— Почему? — не унималась я. — Вы ведь были вместе, были любовниками, значит, она тебе нравилась. Что изменилось?
— Дарина, я не желаю говорить об этой женщине. Она прошлое, от которого я никак не могу отделаться, — резко ответил Тин и добавил уже мягче: — Отдыхай милая, через три часа мы выедем из леса, и станет слишком жарко.
И я повиновалась, тем более противиться подступающей дрёме не было сил. Проснулась, когда время уже перевалило за полдень. Приоткрыла глаз. Да, определённо была уже вторая половина дня. Жаль карту империи я знала лишь теоретически, и не могла оценить как далеко мы уехали от столицы, но судя по местности лес закончился давно. Широкая укатанная дорога шла через поле, пестрящими красными, жёлтыми и белыми пятнами полевых цветов. Справа бескрайние степи, слева они же, горы впереди на горизонте, а солнце пекло нещадно.