Любить нельзя отвергнуть

Лик Анастасия Владимировна

— О чём вы говорите? — прошептала я. — Тин, ты зачем меня сюда привёз?

— Я говорю о том, что ты не начнёшь охоту за ведьмами! — гаркнул на меня он. — Что не станешь истреблять магию в мире и желаешь её возрождения, как и мы!

— Истреблять? Ты с ума сошёл? Ты сказал, что поможешь избавиться от всего этого…

— Не избавиться, а научиться управлять! — продолжал кипятиться Тин всё больше и больше.

— Не кричи на меня, — я тоже повысила голос.

— Прости.

— Ты должен был мне с самого начала всё объяснить,

а сейчас я ничего не понимаю! Почему ты называешь меня маяком? И что за маяк такой?

— Дарина, ты знаешь, как появилось братство Посланцев Иллирии? — уже спокойно спросил Тин. Я кивнула. Пожалуй, каждый в империи знал историю становления культа Иллирии.

— В тёмные времена, когда миром правило зло и люди боялись выходить из своих домов, Иллирия одарила самых своих преданных почитателей даром. Они видели зло и могли противостоять ему и влиять на него. Истинные Посланцы начали поход по миру, истребляя скверну, возвращая людям спокойствие и жизнь… без магии… — закончила я скомканный пересказ легенды и посмотрела на мужчин. Да они оба ненормальные. Я не могу быть этой… одарённой. Или могу? Посмотрела в уверенные глаза Тина, похоже, что он даже не сомневался в своём определении моего дара.

Посмотрела на его руки. Точно, я же как-то смогла заблокировать его магию. Правда ничего тогда не поняла, но Тин выглядел удручённым, да и то, что я вижу и слышу то, что не доступно простым людям подтверждают его слова.

С ума сойти… я Посланец.

— Тин, ты действительно думаешь, что я желаю вам смерти?

— Не я, — пробубнил он.

Перевела взгляд на всё ещё злого графа Догена.

— Вы ведь тоже маг. Верно?

Он кивнул и сложил на груди руки. Мол: ну и что ты мне сделаешь?

— Вы живёте в тайне, бережёте своё наследие и наблюдаете за охотой на ведьм. Со стороны, — добавила я решительно. — А я, граф, сотни раз горела на костре, меня сотни раз пытали и, пожалуй, я лучше всех знаю как это прожить всю жизнь в деревне, печь хлеб, воспитывать детей, и вдруг оказаться у позорного столба, потому что кровь не чиста. Вы, Тин, император… думаете о каких-то глобальных целях, мои же мысли более земные — я знаю, что такое сгореть заживо! — заорала я. Повернулась к Тину. — Где моя лошадь?

— Дарина…

Я одёрнула руку и вдруг заметила красные полосы на запястьях. Полосы от верёвки, которой себя связала ведьма, прежде чем броситься в озеро. Мои губы предательски задрожали, а из глаз полились слёзы.

— Больно? — Тин взял меня за руку, погладил запястье.

— Да, — прошептала я. — Тин, поехали домой…

— Дарина, прошу простить меня. Мои слова были поспешны, — откашлялся граф Доген. — Сын, объясни леди правила пребывания в Академии, я жду тебя в кабинете.

Тин кивнул и, дождавшись когда мы останемся одни, притянул к себе.

— Как ты меня напугала, — прошептал он. — Милая моя… Дарина… я едва с ума не сошёл, пока пытался разбудить тебя.

— Тин, твой отец

действительно видит во мне врага? — Я невольно обняла Тина, уткнулась носом в его грудь. Его руки как всегда приносили спокойствие и утешение.

— Нет, уже нет. Человек с таким даром, как у тебя представляет угрозу для магов. Отец, конечно же, испугался, но ты молодец, смогла убедить его, а это дело не лёгкое.

— А может быть, вы ошиблись? Может я вовсе не Посланец?

— Нет, милая, мне бы хотелось думать иначе, но, увы. Ты маяк, — ответил Тин, крепко прижимая к себе.

— Не оставляй меня здесь одну… — прошептала я, совсем разомлев от мужских рук.

— Я постараюсь вернуться быстро. Завтрак тебе принесут. Это комната моя, подожди меня здесь.

— А выходить нельзя?

— Не стоит. К чему тебе общаться со стражниками, которые не видят женщин по полгода? — усмехнулся Тин, так и не выпуская из объятий и нежно гладя по спине.

— Наверно не к чему, — грустно согласилась я и всё-таки отлепилась от мужчины. — Тогда я, пожалуй, отдохну. Солнце уже встало, так что кошмары не должны меня беспокоить.

— Отдохни, — ответил Тин. Погладил меня по волосам, спустился к шее, коснулся подбородка.

— Дарина…

— Да.

Он дотронулся до губ, взгляд его потемнел, а мои губы уже зудели от столь пристального взгляда.

— Можно поцеловать тебя?

Я не стала ничего отвечать, запустила пальцы в его густые чёрные волосы и притянула к себе, а через мгновение уже Тин обхватил моё лицо руками и впился поцелуем. Я едва дышала от его страсти и нежности. Он не целовал, а ласкал меня, губами, языком. Никогда не думала, что поцелуй может содержать столько оттенков наслаждения — жаркий, страстный, нежный, бережный. Тин обнимал меня так трепетно, словно в его руках была драгоценная ваза, которую он боялся потревожить, и это дурманило, лишало сознания.

Но нет. Это было не правильным, и удивительное мастерство поцелуя тому в доказательство. Опытный любовник и глупая девчонка.

— Тин… остановись, — прошептала я, когда его губы стали спускаться ниже. Покрывая поцелуями шею, оголяя плечи. Он замер на мгновение, продолжая обжигать своим взглядом, поправил моё платье напряжёнными руками и отстранился.

— Прости Дарина. Отдыхай. Я попрошу к ночи поставить здесь вторую кровать.

— Зачем? — прошептала я и мысленно дала себе по губам.

— Чтобы уберечь твою честь и… невинность.

Глава 12

Нет, ну это просто издевательство! Меня как будто посадили в темницу! И мало того посадили, да ещё и морят голодом!

Сделала очередной круг по комнате и посмотрела на темнеющее небо.

Я не спрашиваю, как попала в комнату та одинокая тарелка риса, что была предложена мне в качестве завтрака и обеда тоже, то, что в Академии женщин не было, я знала, но Тин! Он-то куда пропал?