Любить нельзя помиловать
Шрифт:
Она не могла признаться даже себе, что совершила ошибку. Выбрала не ту марку автомобиля. И теперь несется прямиком в фонарный столб с риском сломать себе шею. Зачем было упрямиться? Никита прав: у них не только психологическая несовместимость, но и физическая. Но она поняла это только, проведя с ним ночь. Когда все уже было решено.
Потом, приглушив звук, Вера долго смотрела на телефон: позвонить, не позвонить? Так и не решилась. Пусть все идет как идет. А утром она проснулась от звонка будильника. Понедельник. До свадьбы осталось чуть меньше недели.
…«Алексей Алексеевич Чугунов», –
– Можно?
– Здравствуйте. Проходите, пожалуйста.
– Я Вера Александровна Алмазова.
– Ах да!
Следователь ее приходу не удивился. Посетовал только:
– Что же, Вера Александровна, меня игнорируете? Два раза уже вызывали, в пятницу я вас ждал просто-таки с нетерпением!
– Я не могла приехать в пятницу. У меня ответственная работа.
– Как у всех, Вера Александровна, как у всех. Да вы присаживайтесь. Хорошо, что вообще пришли.
Вера опустилась на стул, оглядела скромный кабинет. Сразу же оценила, что компьютер старенький, монитор весьма скромных размеров и вообще с оргтехникой у них в прокуратуре дела обстоят не блестяще. На столе перед следователем допотопная печатная машинка. Предпочитает по старинке работать? Похоже.
Перед ней сидел человек старой, еще совковой закалки, это Вера поняла с первого взгляда. Взяток не берет, честно исполняет свой долг, наверх, расталкивая конкурентов локтями, не лезет. Пыхтит себе до пенсии, словно старенький пароход, зная наперечет все мели в фарватере. С такими труднее всего. Но есть же и другие! Мебель-то в кабинете давно пора обновить. Интересно, спонсоры правоохранительным органам не требуются? И как бы на них выйти? С Чугуновым каши не сваришь.
– Что это вы улыбаетесь, Вера Александровна? – добродушно поинтересовался следователь, пожилой лысеющий дядечка в стареньком костюме, на воротнике которого она разглядела перхоть.
– Я скоро замуж выхожу, – напомнила Вера, пытаясь вызвать к себе сочувствие. Мол, неловко отрывать человека от подготовки к такому важному событию в жизни, как бракосочетание.
– Поздравляю. Ну-с, Вера Александровна, с чего мы с вами начнем?
– А с чего хотите, – улыбнулась Вера. Сегодня она чувствовала себя уверенно.
– Вообще-то на девять часов у меня вызвана… – Он стал копаться в бумагах – …вызвана гражданка Кулакова Нина Сергеевна. Вот ведь как получается: раз вы ко мне сами в это же время пришли, придется устроить вам с Ниной Сергеевной очную ставку. Вы как, Вера Александровна? Не возражаете?
Вера слегка напряглась:
– Вообще-то, о таких вещах ставят в известность заранее.
– Чтобы вы заранее все знали и не пришли. А потом справочку принесли из больницы. Сейчас такие ушлые свидетели пошли, что приходится идти на экспромт. Значит, ждем гражданку Кулакову. А сейчас у нас…
– Пятнадцать минут десятого, – напомнила Вера.
– Значит, задерживается гражданка Кулакова. А если мы ей сейчас позвоним?
– Звоните, – Вера равнодушно пожала плечами.
Следователь принялся набирать номер.
– Добрый день. Нину Сергеевну не пригласите?
Во время этого разговора Вера сидела, вытянувшись в струнку и напряженно прислушиваясь. Не будет никакой очной ставки – это главное.
Следователь положил трубку и внимательно посмотрел на Веру:
– Вот ведь что получается. Пропала гражданка Кулакова Нина Сергеевна. Два дня дома не ночевала. В субботу и в воскресенье. Я полагаю, Вера Александровна, что нам ее уже не дождаться. – Голос его стал грустным.
– А я здесь при чем? – Вера уже полностью взяла себя в руки и говорила спокойно. На самом же деле внутренне она ликовала.
– Вы случаем не на это рассчитывали? – подозрительно спросил следователь.
– Ваши подозрения безосновательны, – без запинки сказала Вера. – Если Ниночки нет дома, это еще ничего не означает. Ее показания у вас есть? Письменные, подтвержденные личной подписью свидетельницы? Нет. Какие могут быть ко мне претензии? Никаких. Снотворное я у нее последнее время не покупала. Все.
– Как уверенно вы все это говорите! Значит, снотворное не покупали? А что покупали?
– Ничего не покупала.
– Получается, что пока мне не о чем с вами беседовать, Вера Александровна. Разве что о вашем алиби.
– А что с моим алиби? – насторожилась Вера.
– Вы по-прежнему на нем настаиваете?
– Да.
– Гражданка Матюшкина Василиса Ивановна подтверждает, что ночевала у вас. И что вы, Вера Александровна, в одиннадцать часов вечера были дома. Так?
– Так.
– Значит, у гаража вас быть не могло?
– Не могло.
– И хотя гражданка Матюшкина, говоря о вашем алиби, заметно нервничает и запинается, тем не менее, на бумаге все выглядит гладко. Ее бесконечные «а-а-а» и «э-э-э» в протокол не занесешь. А посему у меня к вам пока вопросов больше нет. Потому что лекарство вы могли достать только в одном месте: у гражданки Кулаковой. А она исчезла. Пока можете быть свободны.
– И это все?
– А что еще? Хотите сделать чистосердечное признание?
– Мне не в чем признаваться.
– Тогда желаю вам счастья. Но боюсь, что до свадьбы придется вас еще разок побеспокоить. Это минимум.
– А подождать никак нельзя?
– Потом вы, небось, махнете с женихом куда-нибудь на Гаити. На далекие острова. И ищи вас, свищи.
– У меня много работы, – сухо сказала Вера. – Я не собираюсь в свадебное путешествие раньше рождественских каникул.
– Все вы так говорите, – вздохнул следователь. – Давайте ваш пропуск. Да, чуть не забыл! Насчет островов. Распишитесь-ка на всякий случай вот здесь.