Любить – значит страдать

Донован Ребекка

– Да так, ни о чем особенном. О спорте, рекламе, бессоннице.

– А ты, случайно, не знаешь, почему он не спит? – пристально посмотрела на меня мама, но я лишь пожала плечами и отвернулась. – Он не хочет со мной делиться. Прошлое вообще запретная тема. С одной стороны, это, конечно, хорошо. Ведь воспоминания причиняют страшную боль. Но с другой – хотелось бы, чтобы он больше доверял мне и хоть что-то,но все же рассказывал.

Я в очередной раз кивнула. Чувство вины сжимало горло, мешая говорить. Должно быть, я никудышная дочь. Наверное,

надо было сообщить Рейчел, что он переезжает в Калифорнию и что ему тоже тяжело вспоминать прошлое. Хотелось сказать, что дело вовсе не в ней и он за нее реально беспокоится. И все же Рейчел может неприятно удивить, почему он делится подобными вещами только со мной. Более того, я совершенно не понимала, как объяснить, почему я обсуждаю с ним настолько личные вещи. Поэтому я предпочла хранить молчание. Мне оставалось только тоскливо смотреть, как она терзается сомнениями.

– А когда ты его снова увидишь?

– В пятницу, – вздохнула она. – Заодно спрошу, пойдет ли он со мной на игру.

– Думаю, тебе все только кажется. Ничего страшного не происходит. – Конечно, это была ложь во спасение, но на душе стало еще тяжелее.

– Ну ладно, мне пора, – посмотрев на электронные часы, бросила она. – Пришли мне эсэмэску, сообщи какой счет. Хорошо?

Я кивнула, проводила ее взглядом, и у меня опять засосало под ложечкой. И вообще, я была жутко зла на Джонатана. За то, что поставил меня в дурацкое положение. За то, что проявил малодушие, а в результате заставил Рейчел страдать.

Преисполненная решимости, я достала мобильник и послала ему сообщение:

Ты должен ей все сказать!

Ответ пришел, когда я уже была в школе:

Задерживаюсь в Нью-Йорке. Приеду в пятницу. Но я обещаю!

А до пятницы еще ой как далеко!

– Привет, – услышала я, вернувшись домой вечером после школы. – Я так счастлива, что вы выиграли!

Даже не потрудившись переодеться после работы, она лежала на диване с бокалом вина в руке.

– Здравствуй, – мрачно ответила я, бросив на пол спортивную сумку.

– И почему такое кислое лицо? – язвительно спросила мама, подливая себе вина. – Все в порядке?

– Угу, – не слишком убедительно сказала я.

Я, естественно, не собиралась говорить о том, что после матча увидела рядом с Эваном Аналайз, и о том, что расстроилась, когда он предложил подвезти ее домой, в то время как я рассчитывала побыть с ним вдвоем. Мне вовсе не хотелось испытывать такое чувство… ревности. Да и особого повода вроде не было. Но вопреки здравому смыслу всякий раз, как Аналайз смотрела на него огромными глазами олененка Бэмби, у меня внутри все переворачивалось. Поэтому я решила переключить мамино внимание и осторожно спросила:

– А как у тебя дела?

– Спасибо, хреново!

К счастью, мама не видела, как я закрыла глаза и стиснула зубы, так как сразу все поняла по интонации ее голоса. Она опять напилась.

И хотя мне надо было писать сочинение по английскому, я не пошла в свою комнату, а осталась с мамой в тайной надежде, что смогу успокоить ее и она не будет больше

пить.

– У меня эта игра была самой результативной из всех, – сообщила я, одновременно пытаясь оценить степень маминого опьянения.

Рейчел неуверенно повернула голову в мою сторону. Лениво улыбнулась, отчего глаза сразу превратились в две щелочки. Да… Похоже, она была уже под хорошим градусом.

– Эмили, это просто потрясающе, – произнесла Рейчел заплетающимся языком. – Жаль, что я не видела. – Она сделала большой глоток и закрыла глаза. – Ты уж меня прости. Я сегодня не обедала, вот меня и развезло.

Я молча кивнула. Мне хотелось забрать у нее бокал. Но Рейчел в два глотка – запрокинув голову, чтобы ничего не пропало, – осушила его. У меня даже глаза полезли на лоб.

– Давай унесу, – протянула я руку.

– Спасибо, – улыбнулась она, показав потемневшие от вина зубы.

Я отнесла бокал на кухню, где обнаружила еще одну пустую бутылку, и с тяжелым вздохом положила его в раковину.

И в этот момент пришло сообщение от Эвана:

Можно приехать к тебе?

Что же делать? Как сказать Эвану «нет», чтобы он не обиделся?

Пытаюсь закончить сочинение. Увидимся завтра. Ладно?

Я посмотрела на пустую бутылку и решительно нажала на кнопку «Отправить». Не хотела, чтобы он видел маму в таком состоянии.

Ладно, – ответил Эван.

Тогда я положила мобильник в карман и вернулась в гостиную.

– Ты, наверное, считаешь меня жалкой, – неразборчиво пробормотала Рейчел и провела дрожащей рукой по лицу, пытаясь непослушными пальцами заправить выбившуюся прядь. – Так растечься из-за какого-то там парня!

– Нет, я так не думаю, – спокойно сказала я, но она уже закрыла глаза и начала слегка посапывать. – Давай отведу тебя наверх и уложу в кровать.

– Хорошо, – пробормотала она. – Господи, как я устала! Эх, надо было все-таки поесть! – Она ухватилась за мою протянутую руку и, покачиваясь, встала на ноги. – Тпру! Похоже, вино здорово ударило в голову.

Я заперла на замок все свои чувства – разочарование, неудовлетворенность, злость – и сосредоточилась на том, чтобы доставить маму наверх, не уронив. Она залезла в кровать, я сняла с нее туфли, накрыла одеялом.

– Это не потому, что я его безумно люблю, – виновато подняла глаза Рейчел. – Дело не в том. То есть он мне, конечно, нравится. – Она сделала глубокий вдох, по щеке покатилась слеза, а в глазах застыла безысходная тоска. – Просто я не хочу быть одна. – У нее задрожала нижняя губа.

От маминых слов у меня все внутри опустилось. У нее вдруг затряслись плечи, она горько заплакала. Я закусила губу. И мне неожиданно захотелось погладить ее, прижать к себе, успокоить. Решив не поддаваться первому душевному порыву, я тихонько вышла из комнаты и осторожно прикрыла за собой дверь.

Ее рыдания были слышны даже в коридоре. Совершенно обессиленная, я сползла по дверному косяку и села на пол, прижав колени к груди. Злость и разочарование сменились сердечной болью. Я прислушивалась к ее судорожным всхлипываниям, и у меня из глаз текли слезы.