Любитель женщин

Росс Голди

— Везет тебе, будешь греться на солнышке, когда у нас тут пойдут холодные дожди. Мне показалось, что Чарлтон еще больше загорелся, когда увидел, что ты не очень-то рвешься в экспедицию. — Эдвард заговорщически подмигнул другу. — Признавайся, ты схитрил или тебя действительно что-то удерживает?

Видя, что Рой замялся, Сара пожурила мужа:

— Дорогой, не будь таким любопытным.

Но Эдвард только рассмеялся.

— Небось, очередная юбка?

— Нет! — Рой и сам заметил, что вложил в это короткое слово чересчур много эмоций, и поспешил

уточнить: — Дело действительно касается недвижимости, если точнее, дома моей тетки. После смерти брата ее делами занимаюсь в основном я.

Эдвард посерьезнел. Он был давно знаком с Роем и знал, что тот очень серьезно относится к делам семьи, а после трагической гибели старшего брата принял на себя и часть его забот.

— Но с тех пор прошло больше года, надеюсь, твои дед с бабкой не рассчитывают, что ты навсегда оставишь работу?

— Нет, не рассчитывают.

— В таком случае…

— Я подумаю, — твердо сказал Рой.

По тону друга Эдвард понял, что тема закрыта, и плавно перешел к другой:

— Итак, у тебя новая подружка? Кто она?

— Слава Богу, она мне не подружка! — буркнул Рой.

Эдвард усмехнулся.

— Однако из-за нее ты чуть было не отказался от участия в экспедиции Чарлтона, Это что-нибудь да значит.

— Еще бы. — Оглядываясь назад, Рой был недоволен своим поведением с Эммой Джепп. — Дело в том, что эта особа вселилась в дом моей тетки. Вероятно, придумала какую-нибудь жалостливую историю. Мне нужно выяснить, что происходит.

— И что ты собираешься предпринять? Нанять частного детектива?

— Я готов и на это, — холодно ответил Рой и тут же надменно добавил: — Но прибегнуть к услугам частного детектива не потребуется, у нашей семьи есть связи, несколько телефонных звонков — и я буду знать о ней все.

— И что дальше? — практично поинтересовался Эдвард. — Предположим, она окажется дочерью чикагского гангстера — что ты можешь с этим поделать, сидя на Мадагаскаре? Или даже на своей вилле в Италии?

На этот счет Рой уже принял решение.

— Я не вернусь в Италию, пока не улажу этот вопрос.

У Эдварда от удивления отвисла челюсть.

— Но ты терпеть не можешь Лондон.

— Я также терпеть не могу, когда моих родственников пытаются эксплуатировать. Ей это не сойдет с рук. — Он зловеще улыбнулся. — Эмма Джепп еще пожалеет, что связалась со мной.

Когда Эмма вернулась домой, Аманда работала в саду, но Эмма не стала к ней выходить, наоборот, она плотно закрыла двери в сад и занялась домашними делами. Вытерла пыль, загрузила белье в стиральную машину и принялась пылесосить мягкую мебель в гостиной. В это время зазвонил телефон. Выключив пылесос, она сердито уставилась на аппарат, мысленно готовя гневную отповедь Рою Баккарди. Но оказалось, что звонит не Рой, а Селин Джепп.

— Сейчас приеду, — выслушав мать, сказала Эмма.

Как только удалось скопить достаточно денег, Эмма переселила мать и младшую сестру из тесной квартирки в небольшой домик в пригороде, куда можно

было добраться на поезде или на такси.

Селин уже ждала дочь. Открыв дверь, она обняла Эмму.

— Мама, что случилось?

Эмма старалась не показать своего недовольства. В подростковом возрасте Тори, сестра Эммы, страдала анорексией, и с тех пор Селин все время боялась, как бы болезнь не повторилась. Иногда Эмма спрашивала себя, не вызваны ли проблемы Тори хотя бы отчасти излишней мнительностью их матери. Однако она была слишком преданной дочерью, чтобы произнести это вслух.

— Тори на этой неделе ни разу не ела вместе со мной.

— О Боже…

Кажется, подумала Эмма, на этот раз тревоги матери обоснованы.

— Я позвонила в колледж, но куратор намекнула, что я слишком мнительная. — Селин выдержала драматическую паузу. — А потом добавила, что сейчас уже все в порядке.

— Сейчас? — ошеломленно переспросила Эмма.

— Оказывается, Тори встречалась со старшекурсником. Куратор сказала, что они к нему присматриваются, так как у них есть подозрения насчет наркотиков. И из-за того, что за ним следили, они знают, что на последние две вечеринки он ходил с другой девушкой.

— Значит, он бросил Тори, — заключила Эмма.

Не раздумывая, она поспешила наверх, в комнату сестры. Тори сидела на полу, уставившись в пространство, и слушала музыку. Эмма помедлила в дверях.

— Можно мне войти?

Сестра оглянулась и безучастно сказала:

— Привет, Эмма. Конечно, входи.

Эмма села на ковер, прислонившись спиной к кровати. Она по опыту знала, что не стоит интересоваться у Тори, как дела. Посидев некоторое время молча, она спросила:

— Тебе правда это нравится? Не представляю, как под это можно танцевать, по-моему, эта музыка здорово смахивает на шум ткацкого станка.

В глазах Тори появилось страдальческое выражение.

— Я не танцую.

— Правда? Как ты сумела бросить? Мне казалось, что нынешняя студенческая жизнь — сплошные танцульки.

— Только для хорошеньких девушек.

Эмма промолчала. Бесполезно говорить Тори, что ее большие синие глаза и волосы пшеничного цвета — предмет зависти многих девушек. В таком настроении, как сейчас, Тори не верит ни во что хорошее о себе и с подозрением относится к любому, кто пытается ее подбодрить. Эмма решила сменить тему, а там видно будет.

— Я тебе говорила, что меня выдвинули на премию?

Тори мало что знала о работе Эммы, но сестры всегда радовались успехам друг друга.

— Здорово. Что за премия?

— «Профессиональный успех». Эту премию присуждают раз в год на собрании Ассоциации туристических фирм. Соискателей несколько, и до последнего момента неизвестно, кто станет лауреатом.

Тори слегка оживилась.

— Ты обязательно победишь.

Эмма скорчила гримасу.

— Возможно. На всякий случай мне все равно придется сочинить благодарственную речь. — Она выдержала паузу. — Знаешь, мне хотелось бы, чтобы меня кто-нибудь поддержал.