Любивший Мату Хари
Шрифт:
— Вы мне лгали всё время, — наконец сказал Грей. — Лгали и дурачили меня.
— О нет, Ники. Я действительно восхищаюсь вашими работами.
На берегу пахло смолой и лежал строительный мусор, рядом валялся скелет чайки.
— Нам бы хотелось, чтобы вы сделали для нас кое-что, Ники. Поработали. Мы не думаем, что это отнимет у вас много времени и, может быть, доставит известное удовольствие, особенно если иметь в виду, что Ролан Михард — свинья.
Грей тяжело вздохнул:
— Боже мой, вы в некотором роде шпион, да? Чёртов специальный агент...
— Что-то вроде этого, — сказал Кравен,
Грей ухватился за перила, чувствуя под руками что-то липкое. Шоколад?
— Я не понимаю, каким образом что-либо из этого...
— Он одинок, по-настоящему одинок. Множество женщин, но ни одного настоящего друга. Никогда. Люди его воспринимают, знаете ли, не вполне серьёзно. Никто не прислушивается к его словам. А он восхищен художниками.
— Но я ему даже не нравлюсь...
— О, это мы можем исправить.
Казалось, туман стал твёрдой стеной, продвигаясь вверх по реке вместе с непрекращающимся ветром.
— Я бы не просил, Ники, если бы это не было жизненно важным. Чрезвычайно важным.
— Что я должен буду сделать?
— Стать его другом, стать частью его окружения.
— А как Зелле?!
— А она будет вашим вознаграждением. В конце концов. Не так ли? Положим, вы честно будете играть вашими картами.
Ещё одна баржа прошла, издав долгий, протяжный стон, и чайки на пристани спорили криками, похожими на детский плач.
— Вы должны признать, что дело очень простое, — наконец сказал Кравен. — Я люблю Англию. Вы любите Зелле. И следовательно, мы оба ненавидим Ролана Михарда. Ну, как вы думаете? Хотите вернуть её?
— Но я даже не знаю, с чего начать.
— Мы научим.
Рыба плеснула в воде менее чем в двадцати футах... Зелле всегда верила, что прыгающая рыба к удаче.
— Кроме того, вы тоже любите нашу страну, не так ли? Ведь, наверное, кроме танцовщицы, вы любите и Англию?
Грей, посмотрев на него, сказал только:
— Почему вы не начали с этого?
— Потому что нам следует быть уверенными.
— Уверенными в чём?
— Что вы умны и вам можно доверять.
— А я такой?
— Думаю, да.
В ранних хрониках секретной службы её величества существует всепоглощающее ощущение романтики, опасного приключения и манящей интриги. Страницы заполнены подвигами молодых английских любителей, и хотя их методы, возможно, представляются упрощёнными, их конечный успех, как говорят, был великолепен... временами.
Формально служба, которая завербовала Грея в конце 1905 года, родилась всего несколькими месяцами ранее. Её директором стал легендарный Мэнсфилд Каммингс. «К», как его звали, в конце концов стал почти мифической фигурой в секретном мире, представляя традицию, которая продержалась более тридцати лет. Агентами были джентльмены, ибо доверять можно только джентльмену. Профессионалов избегали, потому что мотивы профессионалов
В означенные времена опыт Грея был в известной степени типичным для молодого человека, завербованного службой почти случайно. Его тренировали возле Мелуна, в имении, наполовину заросшем лесом и так походившем на английское. Каменная стена ограждала симметрично организованный английский сад из круговых живых изгородей. Внутри дома были комнаты с высокими потолками, уставленные мебелью тюдоровского стиля. Запахи типично английские: варёное мясо, табак и пыль.
Грей провёл здесь шесть дней под руководством Кравена. Обучение было в основном неформальным, с длинными разговорами в саду или вечерними дискуссиями за стаканом портвейна.
— Вы должны попытаться наладить отношения с ним, — говорил ему Кравен. — Всегда стремитесь к естественным контактам.
— Подобным тому, который вы использовали со мной?
Улыбка Чеширского кота.
— С вами всё по-иному, Ники. Вы — друг.
Первый день прошёл в беседах, которые касались самых широких политических вопросов. Говорили о тенденции России к потенциальному военному присутствию в Европе и альянсе между Англией и Францией. Стратеги предпочитали рассуждать о противостоянии, но сильная Германия была бы под контролем, только если бы существовал союз Парижа и Лондона. Хотя на официальном уровне военный союз между британцами и французами не приобретёт популярности до следующего года, предварительные планы разработали предыдущим летом. Вначале эти дискуссии велись вокруг предположения, что германское нападение будет состоять в широком охватывающем наступлении через Бельгию. В ответ британцы предлагали независимый удар вдоль побережья Балтики, в девяноста милях от Берлина. На протяжении июня и июля предварительные резюме даже зафиксированы на бумаге и переданы во французский Генеральный штаб... вот таким образом, предполагал Кравен, Ролан Михард и ухитрился заполучить их в руки и передать в Германию.
— Мы считаем, его завербовали около девяти месяцев тому назад, — сказал Кравен. — С тех пор он методически всё передаёт германцам.
— Но если вы так уверены, что он виновен, почему его не уберут?
— Потому что мы ведём более крупную игру.
— Какую?
— Довольно скоро вы поймёте.
По вечерам они играли в игры, тренирующие память. По комнате размещали различные небольшие предметы: солонки, фарфоровые фигурки, оловянных солдатиков, записную книжку, цепочку для ключей. Грея приглашали в комнату, и, пока шёл довольно пустой разговор, он должен был запомнить местоположение как можно большего количества предметов. Вначале он был не особенно удачлив.
Затем ему давали только мимоходом взглянуть на комнату, а в конце концов только на мгновенное отражение предметов в зеркале.
— Вам не стоит надевать маску, вы должны жить этим. Вы должны реагировать на ситуацию так, как нормально реагируете. Вы должны сделать так, чтобы они постепенно приняли вас.
— Как же насчёт танцовщицы?
— То же самое.
Существовали и более тонкие игры: например, умение направить разговор таким образом, чтобы казалось, будто ответ тебя совершенно не интересует.