Любкино заселение(ю)
Шрифт:
Я зашла в квартиру и вопреки моим мыслям сразу же услышала вопрос:
— Так, ты где была? Я весь телефон оборвал!
— Ты что следил за мной?
— Допустим! И что с того? Я переживал.
— И поэтому решил меня довести до остановки сердца, да? — гневно пробурчала я, снимая куртку и обувь.
— Нет. Ты последнее время мне не нравишься. Я и подумал, может тебе скучно со мной?
— Дурак!
Я поискала по карманам телефон и посмотрела на экран. И правда, пятьдесят пропущенных.
— Я не слышала
Он приблизился сзади и осторожно коснулся моей поясницы, плавно проводя пальцами ниже. Я вздрогнула, ощущая внезапное смешение ожидания и реальности.
— Я переживал, котенок, — бархатным голосом произнес Игорь, заставляя мое тело постепенно покрываться мурашками. Убирая, тем самым, мой первоначальный импульс “уйти».
— А ты последнее время ведешь себя как не приступная скала. Такая же скользкая, но прекрасная, — шептал он сзади на ушко, еле касаясь кончиками губ к мочкам моих ушей.
Мурашки!
Как же чертовски приятно!
В тот момент когда я сделала ещё один шаг, Игорь схватил меня за руку, повернул в свою сторону и наши губы встретились в нежном поцелуе.
Я не могла поверить в то, что происходит. Мы все это время, управлением Селены, играли в опасную игру, но я не подозревала, что она перерастет в такую страстную романтику.
Хотя какой мужчины выдержит такой напор фантазий около неприступного красивого молодого тела? Я его оче-е-ень понимаю.
Когда Игорь отпустил меня, мой разум был затуманен, а сердце билось сильнее, чем когда-либо прежде.
Я смотрела на него, и в его глазах увидела неизъяснимую привязанность и ту самую неуловимую искру. Игорь был в той части моей жизни, где страсть и чувства скользят по тонкой грани. Он был той самой встряской, которая растормаживала мою серость и заставляла меня чувствовать так, будто мир вращается только для нас двоих.
Он легонько улыбнулся, словно прочитав мои мысли, и снова взял меня за руку. Мы начали идти по комнате, словно танцуя в одиночестве, все остальное исчезло вокруг нас.
Мужественность его прикосновений и ласк окутывала меня теплом, которое я никогда раньше не чувствовала.
Игорь, уверенно, но осторожно, вел за руку к кровати. Мы были окружены волнующей атмосферой, словно актёры в самом романтичном фильме. Я не стала сопротивляться и позволила ему вести себя как кавалер — поцелуи пылко летали между ними, наши губы сливались в нежной, страстной неге.
Возможно, внутри меня, сейчас, говорят чувства Селены, затуманивая разум и принуждая к действию, но мне уже безразлично. Я не собираюсь убирать это.
Когда мы достигли кровати, Игорь положил меня на нее, и мы снова столкнулись своими губами. Игорь раздвигал границы нашей страсти, снимая одежду по мере поцелуев. Он ощущал мое тепло, мою нежность, и каждый его жест был наполнен твердым желанием
Я уже была в одном нижнем белье, он гладил мой животик, заставляя гореть тело, которое молило о желании. Как вдруг меня отвлёк протяжный скрежет по стеклопакету.
Что это? Мышь? Не похоже.
— Игорь, подожди, — шептала я отодвигая его от себя.
— Селечка, солнышко, — ворковал он нежным опьяненным голосом. — Дай проникнуть…
— А я говорю, подожди, — уверенно оттолкнув его от себя, я шла на скрежет, который привел меня к окну.
Ничего себе. Сквозь сумрак ночи я разглядывала белую голубку, держащую в лапках белый квадратный лист бумаги. Я понимала, это послание из заоблачного мира, а вот какого содержания, сейчас разберемся.
А мало ли это подстава?
Я осторожно открыла окно и осмотрелась.
Ночной город, везде огни горят освещая снег, заставляя его блестеть.
Я взяла аккуратно левой рукой письмо и голубка влетела в комнату.
«Прогони его», — слышен голос Элантры в голове.
Я начала догадываться к чему это и взяв Игоря за руку вела к выходу.
— Селя, ты куда? — удивлённо спрашивал Игорь, сопротивляясь моей руке.
— Я никуда, а вот ты уже выходишь.
— Я… Я, — заикаясь повторял Игорь.
Я же закрывала дверь перед его носом, а он продолжал: — Селя я не понимаю в чем дело, — говорил он ошарашено, а я тем временем уже закрыла дверь.
Фух. Выдохнула и присела на кровать. Опьяняющие ощущения никак не могли улетучиться, оставляя мои глаза словно сонными.
— Что же мне делать с тобой, голубушка?
Постепенно, оперение голубки стало приобретать новые оттенки, словно кисть художника нежно наносила пастельные краски на ее хрупкую оболочку. Переливы персикового, серебряно-голубого и нежного аметиста пронизывали птичьи перья, создавая чарующую мозаику красоты.
Но самое потрясающее произошло с голубиными глазами. Прежде серые и незаметные, они вдруг стали яркими и интенсивными, словно сами в себе скрывали глубины Высших миров. Глаза голубки теперь отражали нежность, мудрость и непостижимую прелесть, словно в них смешалось сотни оттенков лазурного неба.
Неожиданно, перед моими глазами, эта чудесная голубка превратилась во что-то более человеческое и грациозное. Великолепное оперение осело на плечи прекрасной девушки. Необыкновенный переход от птицы к Элантре произошел естественным и гармоничным образом. Она стояла передо мной в сияющей красоте, сочетающей в себе какие-то сокрытые силы дикой природы и непостижимой женственности.
Глаза ее, сохраняющие яркость и глубину, стали воплощением ее души, которая, подобно голубиным крыльям, стремилась к свободе и высотам. Ее присутствие было воплощением природных чудес, связывающих нас с миром животных.