Люблю свою работу
Шрифт:
Я изобразила ангелочка, опустила голову и прошипела Петрушкову:
— Объявление.
— Объявление! — радостно воскликнул Петрушков, покосился почему-то на Виктора и смущенно кашлянул: — Я хотел сказать, раз уж все в сборе, я хочу сделать объявление. В наше распоряжение на сутки любезно предоставлен дом отдыха, куда мы завтра утром и отправимся. Как вам, Павел Анатольевич, идея провести занятия на загородной базе отдыха? Там и места побольше, и сауна имеется, чтобы, значит, шлаки из организма вывести. Прошу всех предупредить домашних, что обратно вернемся послезавтра, чтобы никто
Во время его речи я не забывала делать вид, что внимательно слушаю, при этом украдкой наблюдала за реакцией остальных.
Паша хотя и был недоволен тем, что объявление делается в самый разгар занятий, но весть о предстоящей поездке на базу отдыха воспринял благосклонно. Он даже сделал потише музыку, чтобы Петрушкову не надо было так надрываться в попытке перекричать магнитофон.
Виктор помрачнел больше обычного и глянул на Петрушкова так, словно тот совершил серьезный проступок, приняв важное решение, предварительно не посоветовавшись с водителем. Петрушков неодобрительно-насупленное выражение лица водителя тоже заметил, однако не удивился, а только раззадорился и, почти не отрывая торжествующего взгляда от «бандита», со злорадными нотками в голосе продолжил:
— Выезжаем завтра отсюда на микроавтобусе в десять ноль-ноль. Убедительная просьба никому не опаздывать, с собой взять все необходимое для занятий и другие важные для вас мелочи. Еду брать не надо, все заказано и оплачено. Всех без исключения прошу считать завтрашний день обычным рабочим днем и относиться к нему со всей ответственностью. Если кто-то не может поехать, он должен предъявить уважительную причину. Я буду в своем кабинете в течение ближайших, — Петрушков задумчиво поднял глаза к потолку и покачнулся, — скажем, пятнадцати минут. Вопросы есть?
Девчонки несколько мгновений молча переваривали информацию, потом дружно завизжали и захлопали в ладоши. Черноволосая пухленькая Марго воскликнула было: «Ой, а у меня завтра друг приезжает!» — потом махнула рукой и добавила: «Ну и черт с ним. Куда он денется! Я ему записку напишу, чтобы денек подождал». Все засмеялись и наперебой начали вносить предложения, что именно следует написать в записке. Только одна Жаннетта, казалось, ничуть не обрадовалась — она бросила растерянный взгляд в сторону Виктора и вскинулась, желая что-то сказать.
— Ну что вы, шеф, какие вопросы! — за всех ответил Виктор. — Все понятно, отъезд завтра в десять.
Некоторые из присутствующих посмотрели на водителя с удивлением, — очень уж непривычно было видеть его открывающим рот по собственной инициативе и при этом говорящим в таком благодушном тоне. Жаннетта осеклась и тоже посмотрела на Виктора. Тот едва заметно качнул головой, она кивнула в ответ.
Я с любопытством отметила этот быстрый молчаливый диалог и дала себе слово заняться этой парочкой вплотную, желательно сегодня же.
— Я ничего не забыл? — Петрушков повернулся, рассеянно скользнул по мне взглядом. — Нет? Ну тогда я пошел. Минут через пятнадцать.
Последняя фраза относилась уже к Виктору. Тот кивнул и вернулся в свою подсобку. Я, пользуясь всеобщей суматохой, скрылась от посторонних ушей в туалете, — вот ведь, полно помещений,
Гоша звонку обрадовался, только признался:
— Надо же, а я, честно говоря, и не думал, что ты позвонишь.
Я обиделась и очень серьезно сказала:
— Я же обещала позвонить, как только время подходящее выберу. А я, между прочим, всегда выполняю свои обещания. Вот сейчас выдалось свободное время, сразу и позвонила. Или я, может, не вовремя?
— Ну что ты! — воскликнул Гоша. — Очень даже вовремя. Ты где? Я заеду за тобой, если хочешь.
— Очень хочу, — и я сказала, где буду его ждать.
Ехать Гоше надо было недалеко, и мы условились встретиться около «Радуги» через двадцать минут. Я спрятала мобильник обратно в косметичку, а оттуда вынула крохотный приемник с наушниками и «жучок». Приемник я спрятала в карман, «жучок» зажала в кулаке и вышла из туалета. Занятия возобновились, из танцкласса доносилась музыка и Пашин возмущенный голос. Петрушков все еще находился в своем кабинете. Точнее, не в самом кабинете, а на его пороге. Увидев меня, он страшно обрадовался, воровато посмотрел в обе стороны коридора, не бродит ли там кто-нибудь, и шепнул:
— Уф! Я уже начал бояться, что ты ушла. Зайди-ка на минутку.
«Что у него еще случилось?» — подумала я с досадой, входя в кабинет.
— Понимаешь, этот бандит меня сейчас домой повезет, а я даже не знаю, где эта чертова база отдыха находится, — пожаловался он. — Хорошо еще, что никто до сих пор не догадался спросить, куда именно мы завтра поедем.
— Да, это мы совсем позабыли обговорить, — согласилась я, — постой-ка я припомню. Кажется, где-то за Тарасовским районом. Ну точно, на выезде из Тарасовского района. Только как она называется, я забыла, что-то там про деревья. Не знаю.
— Как же ты не знаешь? — разозлился Петрушков. — А что, если Виктор меня спрашивать начнет?
Я вспомнила, как он злорадно смотрел на водителя, и заметила:
— А ты что перед ним отчитываться должен? Начнет расспрашивать, скажи, завтра дорогу покажешь. А я утром план набросаю и тебе отдам. А что до названия, так какая разница, как она называется? Скажи: забыл. Имеешь право забыть?
— И то верно! — Петрушков приосанился. — Обойдется, чтобы я перед ним отчитывался!
— Так что — до завтра? — Я пошла к двери, прикидывая, с чего бы это даже такому зайцу, каким был Петрушков, бояться собственного водителя, но задержалась. — Да, кстати, а в каком районе ты живешь?
— В Волжском, а что?
Оставив вопрос без ответа, я вышла. Виктор прогревал двигатель «пятерки». Я игриво постучала пальчиками по стеклу, распахнула дверцу и заглянула внутрь, навалившись рукой на спинку пассажирского сиденья.
— Чего тебе? — нехотя поинтересовался Виктор.
— Хотела только спросить, — я кокетливо улыбнулась, обшаривая пальцами обивку сиденья в поисках места, куда было бы сподручнее присобачить «жучок». — Может, меня подбросите? Мне в Заводской.
— Не по пути, — угрюмо качнул косматой головой Виктор.