Люблю трагический финал
Шрифт:
Во-первых, Лысый, несмотря на закрепившуюся кличку, совсем не был лысым. А был довольно густоволосым юношей двадцати с лишним лет. Кличка же осталась с той поры, когда в силу разных, в основном идейных соображений он брился наголо.
Говорили, что где-то в Германии у Лысого была семья: жена-немка и ребенок.
Сам же Лысый находился то там, с семьей, то здесь. Колесил между государствами, непонятно чем занимаясь и зарабатывая… Впрочем, Анна не была милиционером, чтобы сильно об этом задумываться.
Нынешний же приезд на родину оказался
— Представляешь, Светлова, родители продали квартиру и куда-то свинтили! Уехали… Не могу найти.
— Ужас.
— Вот именно. Представляешь, приехал — и ночевать даже негде.
— Так тебя что же, пустить ночевать? — поинтересовалась Светлова.
— Да нет… Я уже устроился. Но дело такое… Бабки нужны.
— Неоригинально, но… Так тебе что — денег?
— Да нет, зачем… Я сам заработаю. Мне клиенты нужны. Татушку, говорю, хочешь?
— Ах вот что…
И тут Аня вспомнила, что давним ремеслом Лысого были татуировки.
— И сколько?
— Пятьдесят.
— Долларов?
— Ну а чего же еще?! Самые последние модные рисунки…
— Извини, Лысый, я не хочу.
— Если находишь клиента — тебе бесплатно.
— Все равно не хочу.
— Ну а знакомых пошукаешь? Может, мужу надо?
Аня хмыкнула. Правда Старикову, что ли, предложить? «Петя, не хочешь ли поперек, через всю богатырскую грудь, скромную надпись: «Не забуду мать родную!» — всего за пятьдесят баксов?»
— Светлова, — Лысый между тем пел, как сирена, — а хочешь, я тебе такую татушку сотворю, которая не на всю жизнь, а постепенно сходит?
— Точно?
— Ну, вот те. Клянусь.
— Маленькую… изящную?
— Ну! Дракончика.
Аня замялась…
Маленького изящного модного дракончика в районе плеча… Нет, лучше — пятки… На пруду в Кратове — не очень… А где-нибудь на Средиземноморье… И при том, что скоро дракончик исчезнет. Всего-то на один пляжный сезон…
Все-таки в жизни надо попробовать как можно больше разного… Потому что жизнь одна… А самое-то главное… Сколько под это дело, под этого дракончика, можно душевных откровенных разговоров провести с Лысым…
Ведь Лысый-то — на самом деле бритый. И не просто бритый, а, как справедливо замечено, — по идейным соображениям. Потому что в действительности Лысый-Бритый не кто иной, как — о, влияние юности! — видный, популярный в определенных кругах скин.
— Ладно… идет. Согласна на дракончика. Маленького.
Дракончик получился славный… Лысый пообещал, что он исчезнет через два месяца.
Но…
— Понимаешь, Светлова, я — пас… — объяснил ей Лысый-Бритый. — Ничего про эту цыганку не знаю. Старый стал… В страну вернулся недавно. Плохо ориентируюсь в современной ситуации. Если что и было у наших — я не в курсе… Сейчас малолетки подросли… Правда, такие бойкие… Даже развеяли миф о непобедимости американских пехотинцев…
— ?
— А так… Правда, когда они этого негра в районе
— Вас какое направление нашей работы интересует?
— То есть?
— Ну, я имею в виду…
— Ах, это… — Аня спохватилась. — Поняла. Меня интересуют цыгане.
Представитель подрастающего поколения был похож на мальчика-отличника — в маленьких круглых очечках, с правильной аккуратной речью.
— Понимаете, Анна Владимировна, все аргументы наших противников сводятся к одному: ваши взгляды ужасны, потому что ужасны. «Ах», «ох» и снова «ах»… «Какой ужас, какой ужас…» И ничего по существу. А почему они, собственно, ужасны, наши взгляды? Вот, например Албоки эти…
Философ развернул газету с заголовком «Цыганское отродье».
— Подобные Албоки производятся на свет с заданной программой: не работать, а разбойничать… А что же, мы должны пассивно ждать, пока они вырастут, наберутся сил, напьются и кого-то из наших?!.
Скинхеды — это ветер… Когда в одной точке слишком нагрелось, а в другой холодно, поднимается ветер… С этим никто еще ничего не мог сделать. Нельзя остановить или запретить ветер. Он регулирует температуру в природе. А скины регулируют соотношение сил между этническими группами в огромном городе.
Умные, образованные люди потратили много времени, обосновывая расовые теории… Наши противники утверждают: эти теории опровергнуты. Хотелось бы знать: каким образом?! Чем они опровергнуты?! Тем, что вот эти Албоки безнаказанно размножатся? Вы не согласны?
— Ну, как вам сказать… — Аня смущенно потупилась: в ее планы не входило разрушать доверительность беседы бурными возражениями. — Меня лично немного смущает практика… По-моему, если эти теории и опровергнуты, то исключительно практикой.
— То есть?
— Ну, в теории эти идеи, особенно для постоянно раздраженного городского человека, замученного призывами быть добрым и милосердным и плохо защищенного от Албоков, выглядят эффектно… Зло вообще часто выглядит умнее доброты. Но практика… Каждый раз, когда эти эффектные теории имеют возможность беспрепятственно воплотиться, получается какой-то тупик… Зло, такое поначалу вроде бы умное, заканчивается отчего-то тупиком. Грандиозным тупиком. Например, таким, как у Гитлера…
В общем, они еще потолковали в том же роде. При этом Светлова упорно старалась от теории перейти к обсуждению именно практических акций конкретных скинов.
Отличник был искренним. И когда он сказал, что к скинам смерть девушки-цыганки отношения не имеет — не наш почерк! — Светлова ему поверила. Поверила еще и потому, что Отличник в качестве одного из главных идеологов движения явно был «в курсе» — владел информацией.
— Я не криминалист, конечно… — Философ наморщил умный высокий детский лобик. — Но уж скорее это маньяк… А мы не маньяки. Мы действуем осмысленно.