Любопытство не порок
Шрифт:
— Да ладно, — отмахнулась Жанна, — мне нужно сходить порядок проверить. Пора заканчивать с праздничком, время подходит… — Она посмотрела на меня. — Потом спрошу как-нибудь.
Мы вышли в зал, и я принялась искать Маринку. Жанна ушла по своим делам, а я даже не заметила этого.
Маринку я нигде найти не могла. Обойдя два раза весь периметр помещения, я поняла, что нужно менять методу поисков, иначе мне грозит ходить здесь кругами до бесконечности. Я остановилась под какой-то картиной и прикинула, куда бы спряталась сама в этом замкнутом помещении.
К тому же уходить с мужчиной в первый же день знакомства — на это Маринка никогда бы не решилась. Уж я-то ее хорошо знаю.
Итак, поразмыслив, я подошла к окну, прикрытому тяжелой шторой, и слегка отодвинула ее.
За шторой стояла парочка, мальчик с девочкой, и, полуобнявшись, они смотрели на темную улицу. Этих двоих я не знала, но мысленно поздравила себя за найденный верный ход: я нашла секретное укрытие, и если здесь Маринки не было, то она могла быть за следующей шторой.
Проверив все шторы — окон в зале оказалось шесть, — Маринку я не обнаружила. Меня это озадачило еще сильнее. Я спряталась за одной из штор, достала из сумки сигарету и закурила.
За окном во всю расходился ноябрь. Даже смотреть было холодно на качающиеся от порывов ветра деревья и ссутулившиеся фигуры прохожих.
Я задумалась о событиях двух прошедших дней.
Когда сигарета закончилась, я поняла, что дальше уже тянуть время не стоит, нужно наконец найти Маринку и уезжать домой. Не знаю, о чем думает она, но мне завтра на работу идти.
Я аккуратно положила окурок сигареты на пол — пепельницы здесь не предусматривались, — наступила на него и, отогнув край шторы, вышла из своего укрытия.
Сюрприз меня ожидал, стоя буквально в двух шагах от моей шторы.
Маринка, нервно постукивая каблучком, оглядывалась по сторонам.
Я с улыбкой посмотрела на нее: ведь наверняка она подошла только что, а увидев меня, начнет с возмущением выговаривать, что ждет меня на этом месте вот уже с полчаса, а то и больше.
— Грусть-печаль тебя съедает? — Я незаметно подошла к Маринке и положила руку ей на плечо.
Маринка, тихонько взвизгнув, подскочила на месте и, повернувшись, взглянула на меня.
— Ты меня до инфаркта доведешь когда-нибудь, — воскликнула она и добавила ожидаемое:
— Так где же ты шлялась, мать? Я уже почти час тебя ищу в этих переходах…
— Были дела, — туманно ответила я. — Ты решила все свои вопросы с Антоном или пока нет?
Маринка быстро огляделась по сторонам.
— Вроде да, — ответила она, хитро улыбаясь, и, тут же согнав довольное выражение с лица, обеспокоено спросила у меня:
— Не думаешь ли ты, что Антон женат?
— Я о нем вообще не думаю, — немного покривила я душой. — А почему бы тебе самой у него не спросить?
— Смеешься, да? — Маринка глубоко вздохнула. — Если он скажет, что женат, тогда я уже не смогу себя чувствовать
— Звучит логично, — согласилась я. — Тогда перестань задаваться этим ненужным вопросом, — посоветовала я ей, — у меня таких проблем нет. Я, например, знаю, что мой адвокат Фима женат, и поэтому спокойно рассуждаю с ним про жизнь.
— — Tебе проще, — с непонятной завистью проговорила Маринка, — а у меня вот проблема…
— Поехали домой, Маринка, — предложила я ей, — уже поздно, да и ты, как я вижу, в одиночестве.
— Но не в поражении, — напыщенно заявила она, — у меня завтра свидание!
— Поздравляю.
Я повернулась к выходу, Маринка повисла на моей руке и начала рассказывать последние новости, делая это так, как умеет только она: постоянно перескакивая с темы на тему.
— Он очень неглуп, — сказала она, — мы поговорили содержательно и интересно. Антон — дизайнер по образованию, у него серебряная медаль международного конкурса дизайнеров. Его любимый стиль — европейский модерн. Забыла, как это называется: сессия, концессия…
— Сецессия, — подсказала я, — ему, значит, Муха нравится.
— Чушь какая-то, — возмутилась Маринка, — не слушаешь меня, что ли? Он не бабочками увлекается, а мо-дер-ном! Это направление в искусстве.
— Муха — очень известный представитель европейской сецессии, художник, — пробормотала я, стараясь выговорить это потише, чтобы не накликать обвинение в умничанье.
— Точно! — Маринка еще крепче вцепилась в мою руку. — Он тоже что-то такое говорил. А я все думала: какая муха?! Художник, значит… Кстати, о художниках! Пока я лазила и искала тебя, я обнаружила небольшой коридорчик, вон там. — Маринка помахала рукой в ту сторону, где находился Жаннин кабинет, — а там была комната и дверь немножко приоткрыта. Я не подглядывала, я тебя искала, поэтому посмотрела чуть-чуть…
— И увидела там дедушку Дивана, — подсказала я.
— А вот и нет, — Маринку рассмеялась, — там наша сладкая парочка Жанка с Риткой ругались в полный голос, Рита кричала, что она ничего не говорила, а Жанна орала: почему же она отказывается говорить на эту тему?.. Кстати, про тебя что-то было.
Я покосилась на Маринку.
— Да, — перехватив мой взгляд, подтвердила она, — Рита кричала, что ты случайно появилась около картинной галереи…
Я остановилась. Маринка, шагнув по инерции еще один шаг вперед, дернулась и удивленно воззрилась на меня.
— Ты чего это, а? — спросила она меня.
— Пошли-ка сходим в тот кабинет, попрощаемся, — сказала я, резко поворачивая, — я ведь так и не выяснила, кто же подвез к галерее… И Жанна, похоже, из-за этого тоже переволновалась.
— Из-за чего?
— Потом скажу, — прервала я нескончаемый Маринкин вербальный поток и быстрым шагом направилась к кабинету Жанны.
Коридорчик был пуст, дверь в кабинет прикрыта плотно.
— Было по-другому, — громким шепотом объявила мне Маринка.
— Чшш! — Я потянула за ручку и, осторожно приоткрыв дверь, спросила: