Любовь Ами Фаду
Шрифт:
В один из дней непогожего сезона столица вдруг наполнилась огнями, воскурениями, спешкой посыльных и нарядно украшенных людей, направлявшихся в гости. Женщины окуривали дома, опрыскивали ароматной водой себя и детей. Мужчины курили трубки, что не принято среди шудов. И все дарили друг другу подарки! Ами успела подумать, что вот, ей – не судьба, как Жафар выступил в роли судьбы и положил на стол мешочек, обвязанный оранжевой лентой, обозначающей огонь, поверх серебристо серой, обозначающей дым. Так упаковывают благовония, а заодно и духи.
– Бахур, день воскурений. Сак-Баал
Ами фыркнула:
– А вдруг я, фадучка, понюхаю и отгонюсь!
Не развязав, Ами наклонилась, вдохнула и зажмурилась от удовольствия:
– Как будто цветок распустился на ветке старого дерева...
– Не отогналась? Значит, ты – добрый дух и тебе нужно сделать подношение!
Ами потянула за обе ленты сразу... Она не видела, чего Жафар там раскладывает, сладости не привлекали её, даже когда была голодна, зато коробочка... Шкатулка... Дворец в миниатюре... Он стоял на бархатном квадрате, а тот лежал на парчовом восьмиугольнике с продетыми по краю лентами...
Матовые, полупрозрачные грани шкатулки обвиты эмалью плюща. Виден флакон с янтарной жидкостью, густой, колыхнувшейся тяжело, когда Ами всё-таки осмелилась взять его в руки и поднести к светильнику. Подняв крышу беседки, Ами обнаружила вторую – цельно хрустальный, гранёный сосуд, и уже в нём – аметистовый с хрустальной пробкой. Открыла и понюхала, испачкав нос. Без того сильный запах оглушил. Хотелось, чтобы он усилился ещё.
– Что это? – воскликнула Фаду. – Похоже на все цветы, и ни на какой знакомый!
– Роза, – пожал плечами Жафар.
– А это не выдуманный, не сказочный цветок?.. Где он растёт?
– Кое у кого в садах...
– Ууу... У самых вельмож! У султана, наверное!
– Нет! – хмыкнул Жафар и сразу небрежно согласился. – А впрочем, да, у кого ещё, конечно, у султана! Попробуй, я обещал, медовые ягоды-в-пиалке, это интересней. Не пастила, настоящие ягоды на своих листьях, которые будут доспевать семь дней.
Когда сорваны, ягоды-в-пиалке наделены лёгкой горчинкой и лёгкой сладостью, затем то и то усиливается. Листок высыхает, а ягода размягчается. Зелёная кожица, будто тает и делается прозрачной.
Так и было. Удивительное лакомство ждало Ами в библиотеке, семь дней она наблюдала его преображение.
В последний день оставшаяся ягода растекалась по высохшему листу, заполнила его. Глоток душистого мёда в хрупкой, горькой, древесно-дымной пиале. Яркая сладость и яркая горечь знаменовали последний, седьмой день альковных радостей.
Ни о чём не сказали простодушной Ами оба эти подарка, невинной Ами Фаду.
2.
Жафар делал свою работу, составлял какой-то список, заодно вслух повторяя номера. Продолжал учить счёту Ами, чтобы она слушала и повторяла. То и дело отвлекаясь на духи, она тем временем перебирала карточки. Повествование в картинках, цифры в уголку. Ами вспоминала, какая что значит, чтобы сложить последовательно. Ничего не выходило. И в подписях понятно одно слово из десяти.
Жафар был непреклонен:
– В том то и суть, Ами! Выучишь числа – сможешь.
Поглядывал на неё.
Бурнусы шудов длинные, до земли, метут пыль. Ами ходила как все – в деревянных сандалиях на толстой подошве, но в холодное время ещё и в горских гетрах. Их ткали из тоненькой пряжи
Ами Фаду вообразить не могла, как ценились, сколько в денежном выражении стоили её юные соплеменницы в этом городе. Если ещё кто-то и бывал омрачён подобным неведением, какая ирония, это султан! На заре царствования владыка всех земель, едва не лёг в свою родную, допустив наивный промах богатея, оторвавшегося от реальности. Чудовищно глупый. Да кто мог подумать, кто мог такое предвидеть?! Такой пустяк! Естественная же вещь: игры, бои, призы... Дорогие призы, естественно! По-султански дорогие! Великий праздник, месяц, когда два светила, не заслоняя друг друга, проходят зенит, это время наград, повышения в чинах, игр тоже, всегда так баловались... Для яфаргов оно астрологически неблагоприятно. Люди тогдашнего казначея не найдя в них соперников, оспаривали награду с личными султанскими телохранителями – евнухами. Евнухами! Кто мог такое от них предвидеть?! Да, у евнухов-распорядителей свои замки, лавки, торговля и гаремы для торговли, но всё равно же они – евнухи! Чего султан должен был опасаться?
Феномен большой касты евнухов был последствием Чёрных Дней. В любой семье мог родиться сын очевидно не способный к продолжению рода. В противовес этому факту природа наделила их габаритами, агрессивностью и властолюбием. Вознамерившись поступить на дворцовую службу они, впрочем, должны были лишиться и внешних признаков мужественности. Евнухи, пошедшие на это, и другие, оставшиеся свободными, имели взаимную неприязнь.
У султана тысячи девушек. Эта, дочь горянки, рождённая в стенах дворца, была истинно из лучших. Из самых свежих. Попробовав её, он выставил, как награду без колебаний, с сожалением и удовольствием.
Базар. Площадь, окна соседних домов, крыши полны зрителей. Девушка сидела на помосте, в национальной одежде, в солнечных гетрах. Жилетка, скрывая плечики, кончалась бахромой на узкой талии... Юбка – газ, дымок из многих слоёв... Помост качался между столбами, колокольчики по краям звенели. Опахала веяли. Девушка была весела и спокойна. Глаза подведены стрелками, в руке – пиала с черешней, рядом флакон, распыляющий ароматную воду с одной стороны, блестящую пудру с другой.
Гул, ропот усиленный криками удивления, прокатился в толпе. Столица не видела такого прежде. Вдобавок, девушка была природным чудом, она оказалась белокура, полуодетая горянка.
Уже эти выкрики в толпе наводили на размышления, но когда в самом начале двое конных сшиблись и, невзирая на полную амуницию, обрели конец дней обоюдным самоубийством... Не готовились, не маневрировали, не обменивались подначками... Прямо, разогнались и... Когда два копья синхронно прошли в грудины, на султана повяло скверным предчувствием.
Следующий бой, пять на пять, был рукопашным и закончился в пользу евнухов. У них выжило двое, со стороны казначея один тяжелораненый. К этому моменту соперники окружали площадь двумя лагерями, разделёнными обезлюдевшей нейтральной полосой.