Любовь Бешеного

Доценко Виктор Николаевич

Говорков открыл глаза и взглянул туда, где она только что сидела. Там никого не было, но казалось, в воздухе витает запах юности и чистоты. В дверь снова нетерпеливо позвонили. Савелий взглянул на часы

— половина девятого утра! Говорков быстро вскочил с кровати, накинул халат и подошел к входной двери.

— Кто там? — спросил он, забыв про глазок.

— Сколько можно спать, соня? — раздался голос Воронова.

Савелий тут же распахнул дверь.

— Андрюша! — обрадованно воскликнул он и буквально сгреб гостя в охапку.

— Что

с тобой, братишка? — удивился Воронов такому взрыву эмоций.

— Словно мы год не виделись!

— Просто очень рад тебя видеть! Проходи. Не торопишься?

— Да нет, — пожал плечами гость.

— Тогда я — в душ, а ты приготовь пока кофе!

Минут через двадцать они уже сидели за столом.

— А все-таки в Америке дрянной кофе! — заметил Савелий.

— Есть такое дело! Ну, рассказывай!

— О чем ты?

— А то я не знаю! — заговорщически подмигнул Воронов. — Влюбился, а, дамский угодник?

— Ну… вроде того! — неожиданно признался Савелий, хотя еще секундой раньше хотел все отрицать.

— Я ее знаю?

— Нет, но слышал о ней!

— Постой, уж не о Розочке ли ты говоришь? — нахмурился Воронов.

— Отку… — встрепенулся Савелий. — Почему ты так подумал?

— А ты вспомни, сколько раз ты о ней вспоминал за последнее время?

Савелий виновато опустил голову.

— То-то! Но ты соображаешь, сколько ей лет?

— Пятнадцать!

— Вот именно! Малолетка! Ты что, встречался с ней? — неожиданно спросил Воронов, подозрительно глядя на брата.

— Мы вчера отмечали ее поступление в университет!

— Та-ак! — протянул гость. — Надеюсь, не натворили глупостей?

— Мы? Нет! Я натворил? — вздохнул Савелий.

— Рассказывай! — насторожился Воронов.

— Переспал с ее подругой! — выдохнул Говорков и покраснел.

— Отлично! — Воронов вскочил. — Как тебя угораздило?

— Вот именно: угораздило! Шел, поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся — гипс! — Савелий криво усмехнулся.

— Поднапоили чем-то?

— Напоили? Если бы! В том-то и дело, что я был такой, как всегда!..

— Очень сомневаюсь! — буркнул Воронов и снова сел на стул. — И сейчас ты, значит, переживаешь?

— А ты как думал?

— А что я? Это тебе надо было думать! — хмыкнул гость.

— Да я и сам не знаю, как все это могло произойти.

— И теперь ты боишься, что та деваха все расскажет Розочке?

— Да нет, вряд ли! Сама сказала, что это просто так, несерьезно…

— Так что ж ты душу себе травишь?

— Не знаю: противно как-то!

— Плюнь, само пройдет!

— Подлец я! Розочка — она же такая…

— Тогда возьми и все расскажи ей!

— Рассказать? Ты с ума сошел: она ж еще совсем девчонка!

— Послушай, дорогой, ты уж реши для себя: кто она? Девочка? Девушка? Или твой любимый человек? А то как любить ее и мечтать о ней

— она вполне взрослая, а как знать о твоих похождениях — мала, так, что ли? — Воронов говорил серьезно и жестко.

Савелий понуро рассматривал

пол и думал о том, что все это справедливо: или — или, другого не дано! Да еще этот сон… Ведь в нем Розочка говорила почти то же самое, что и Воронов. Он поднял голову и взглянул собеседнику в глаза:

— Спасибо тебе! Так мне и надо!

— О чем ты. Савка? Мы ж братья! — он встал, обнял Савелия за плечи и легонько похлопал его по спине. — Ну что, успокоился?

— Да, вроде легче стало!

— Вот и чудно! Я ж к тебе по делу пришел!

— Говори!

— Я только что от Майкла: он получил сообщение, что из Парижа вылетает группа молодчиков, у которых руки по локоть в крови!

— Уголовники?

— Если бы! — вздохнул Воронов. — Наемники, солдаты удачи. Отлично обученные боевики: один француз и трое американцев.

— Четверо?

— Вроде бы… — Воронов протянул свиток факса.

С длинного листка смотрели лица четырех парней. Против каждой расплывчатой фотографии имелась краткая биография.

— Вроде? Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь, не так ли? — прищурившись, спросил Савелий.

— Работники адмирала обратили внимание еще на одну личность, которая вроде бы едет отдельно от этой группы…

— Опять «вроде»?

— Да, этот человек уже был в Америке и совсем недавно: как раз в то время, когда был убит Марк Лифшиц! А сейчас вновь летит сюда, тем же рейсом, что и группа! Туристы, черт бы их побрал! — Воронов едва удержался от более крепкого выражения.

— Ты подозреваешь, что этот пятый… как его?

— Некто Глен Хикс, в прошлом служил в морской пехоте, где заслужил себе мерзкое прозвище Хитрый Убийца! Потом странным образом вернулся из Вьетнама, организовал международную фирму и вел себя как порядочный налогоплательщик. Но в начале этого года бросил фирму на своего дальнего родственника и уехал во Францию. Причем заметь: его приезд туда совпадает с загадочной гибелью одного из высокопоставленных чиновников Великого Ордена!

— Да, но вряд ли тут замешан этот Хикс: ведь доказано, что Петра Бахметьева убили близнецы Диксоны, — возразил Савелий.

— А я уверен, что есть какая-то связь между гибелью Бахметьева, смертью Марка Лифшица и вылетом группы головорезов! — задумчиво проговорил Воронов.

После секундной паузы братья одновременно воскликнули:

— Рассказов!!!

IV. Тучи сгущаются

Богомолову до чертиков надоело ждать. Ранение Рассказова поставило под угрозу срыва тщательно разработанную спецслужбами Америки и России операцию, мощность которой должен был почувствовать международный наркобизнес. Продавцы огромной партии наркотиков могли в любой момент разорвать договор с Рассказовым и пустить «белую смерть» в продажу мелкими партиями: ищи тогда ветра в поле. Несколько дней операция висела на волоске, а Богомолов и Джеймс нервно вздрагивали от каждого телефонного звонка, ожидая самого худшего.