Любовь Бешеного

Доценко Виктор Николаевич

— Не помню!

— НИГДЕ НЕ РАБОТАЕТ… Вы поняли, в чем вас обвиняют?

— Да!

— Так и запишем: ВИНУ СВОЮ ПРИЗНАЕТ… Вам нужен адвокат?

— А что это даст?

— Скорее всего, ничего, — усмехнулся сержант.

— Тогда не нужен…

— ОТ АДВОКАТА ЗАДЕРЖАННЫЙ ОТКАЗАЛСЯ… Отлично!.. Откуда у вас героин?

— Не знаю!

— НА ВОПРОС: «ОТКУДА У НЕГО ГЕРОИН?» — ОТВЕЧАТЬ ОТКАЗАЛСЯ, — спокойно проговорил сержант и внес в протокол эти слова. — Очень хорошо! Распишитесь здесь…

— А что это?

— Протокол

допроса!

— А как я могу расписаться, если я не помню своей фамилии!

— Как хочешь! НА ПРОСЬБУ РАСПИСАТЬСЯ ЗАДЕРЖАННЫЙ ОТВЕТИЛ ОТКАЗОМ,

— невозмутимо заметил сержант, расписался сам и вновь посмотрел на Савелия уже с нескрываемым недоверием. — Сейчас вас отведут к судье, который и решит, что с вами делать.

— А что, может и суд назначить?

— А ты как думал? Может быть, ты хотел, чтобы за наркотики тебе денежный приз дали? — ехидно спросил сержант.

— А могут меня под залог выпустить? — не обращая внимания на колкости сержанта, спросил Савелий.

— О, извините, ваша светлость! Мы и не знали, что смели себе позволить задержать богатого человека! — Коп ощерился и с серьезной миной добавил: — Сомнительно, что твоих трех долларов хватит для освобождения под залог!

— А какова может быть сумма залога?

— Это судья будет решать, но уверен, что отсчет нужно начинать с десяти тысяч баксов, не менее. Тем более что ты не поставил свою подпись под протоколом: этого судьи нашего участка очень не любят! Ладно, бывай! — Он встал и быстро направился к выходу.

«Да, Савелий, если этот сержант не врет, то ты здорово влип!» — промелькнуло в голове у Савелия.

Он никак не мог взять в толк, кому понадобилось подставлять его, да еще с подброшенными наркотиками. Конечно, ни о какой проверке здесь и речи быть не могло. Может быть, его просто с кем-то перепутали? Если это так — он сам себе навредил, не рассказав правды. Но если это все-таки проверка? Нет, рисковать он не имеет права ни в коем случае! Будь что будет! Савелий криво улыбнулся: теперь у него будет возможность сравнить российскую тюрьму с американской. Слабоватое, однако, утешение…

— Что ж, благодарю за службу: классно ты его раскрутил, Лео! — Комиссар покровительственно похлопал сержанта по плечу. — Теперь, если он судье заявит, что не помнит своего имени, а дежурит сегодня судья Хардворд, который любое неосторожное слово считает неуважением к суду,

— усмехнулся и хитро прищурился Уайт, — эта путаница ему дорого обойдется! И я буду очень удивлен, если судья не отправит его за решетку уже только за одно это! Отличная работа, парни? Далее я уж сам продумаю, как с ним поступить. Ну что так долго за ним не идут?

— Так за ним уже приходили: я и должен его отвести! — виновато бросил Рауль.

— Так веди! Не хватало, чтобы Хардворд и тебя зацепил в придачу. Полюбезнее с ним!

— Слушаюсь,

Комиссар!

Когда Савелия ввели в комнату дежурного судьи, тот допрашивал человека, задержанного за неправильную парковку. Быстро пробежав глазами протокол, судья Хардворд убедился, что в остальном его клиент перед законом чист, и вынес постановление: штраф — двести пятьдесят долларов.

— Следующий!

— Сержант Стрингфельд, ваша честь! — пробасил сержант, протягивая судье протокол допроса и две объяснительные.

— Почему только сейчас подаете документы? — строго спросил Хардворд.

— Извините, ваша честь: не хотел отрывать вас от работы, — льстиво и чуть виновато ответил коп.

У судьи Хардворда было хорошее настроение. Он было хотел наказать этого нерасторопного верзилу, но тот смотрел так преданно… И судья милостиво процедил:

— В следующий раз не принесете документы до начала заседания — не приму. Будете дожидаться следующего дня!

— Да, ваша честь!

— В чем обвиняется… этот, как его?

— Кларк Рембрандт, ваша честь!

— А почему не Кларк Пикассо? — с усмешкой съязвил Хардворд, но тут же стер улыбку с лица. — Здесь нет документов о личности задержанного.

— Простите, ваша честь, но в протоколе указано: он отказывается говорить, где…

— Это мне и без вас ясно: читать я умею! — оборвал судья. — Как это он ни разу не задерживался?

— Ни разу, ваша честь! — пожал плечами сержант.

— Очень интересно! — Судья Хардворд повернулся к Савелию: — Задержанный, почему вы отказались подписать протокол допроса?

— Так я не знаю, кто я. Как я могу подписываться? — пояснил Савелий.

— Вы хотите сказать, что ваша фамилия не Рембрандт?

— Не знаю, сэр! — с глуповатой улыбкой ответил Савелий.

— Не сэр, а господин судья или ваша честь. Так обращаются ко мне, судье Хардворду!

— Хорошо, господин судья! — Савелий безропотно кивнул и повторил еще раз: — Я не знаю, господин судья!

— Почему вы отказались от адвоката? — Настроение у судьи падало. Этот парень явно водил его за нос.

— А зачем он мне, если я ни в чем не виноват, господин судья? — Савелий снова чуть улыбнулся в знак искренности, но именно эта улыбка и вывела Хардворда из себя.

— Вы еще скажете, что вы святой! — Он повысил голос. — Он не виноват! У него обнаруживают несколько граммов кокаина, а он не виноват!

— Я не знаю, откуда он у меня: мне он не принадлежит, госполин судья! — спокойно возразил Савелий.

— Отлично! — хмыкнул тот. — Ну хоть бы один задержанный с поличным признался, что найденный у него наркотик принадлежит ему! Хоть бы один!

Вдруг Савелия осенило. Он задрал рукав:

— Да вы взгляните, господин судья! Если бы я был наркоманом, то имел бы проколотые вены, не так ли?!