Любовь цвета боли 2

Жилинская Полина

Настораживает лишь информация, связанная с аварией, в которой пострадал Назар. На первый взгляд кусок карты с места ДТП как-то не вписывается в общую картину. Но откуда оно, черт возьми, взялось у нее? И при чем здесь вообще мой брат?

Поразмыслив, вновь беру все папки и иду на кухню. Раскладываю их на столе и просматриваю каждую. Может, еще на кого досье найдется? Мало ли, о каких хобби малышки я не знаю. Но, перешерстив каждый лист, больше ничего так и не нахожу. В папках, вполне стандартный набор: счета об оплате, документы на

квартиру, машину, диплом, свидетельства о смерти родителей и прочие бумаги.

Звонит телефон.

— Мы на месте, — слышу на том конце голос Миши.

— Заходите, я в квартире.

Открываю настежь окно на кухне и закуриваю, перебирая в голове варианты.

Единственное что я знаю, как отче наш — так это то, что такие папки без причины и из-неоткуда не появляются. Это долгий и кропотливый процесс, собрать столько информации.

— Что-то случилось? — спустя пару минут слышу настороженный голос Миши, переминающегося с ноги на ногу на пороге кухни.

Я колеблюсь. Внутри дерут противоречия. Я, хаотично мечась, ищу в мыслях логическое объяснение всему происходящему.

— Обыскать квартиру, проверить компьютер, почту, социальные сети. Всё, что покажется странным, мне на стол.

— Макар Сергеевич, мы ищем что-то конкретное? — после недолгой паузы спрашивает явно растерявшийся Миша.

Некоторое время молча курю, раздумывая, стоит ли его посвящать в это дело и, настолько ли я ему доверяю.

— В зале на диване папка.

Михаил скрывается в коридоре, а я, тяжело вздохнув, включаю электрический чайник, стоящий на столе. Мне нужна лошадиная доза кофеина. Последняя пара дней выдалась очень напряженной: открытие двух дилерских сетей в регионах, перелеты, бессонные ночи.

Открываю навесной шкаф, разглядывая ровный строй стеклянных банок, заполненных различной крупой с милыми розовыми наклейками. В другом шкафу обнаруживаю упаковку липового чая, запечатанные пачки печенья и пару шоколадок. Так, уже ближе. Значит, где-то поблизости должен быть и кофеин. Нахожу упаковку растворимого кофе и морщусь слегка. Гадость редкостная, но выбирать не приходится. Пока заливаю кипятком гранулы, ищу взглядом банку с сахаром, так как сахарница, стоящая на столе, вымыта до блеска и пуста. Беру в руку одну из банок, открывая себе лучший обзор на второй ряд, и слышу глухой звук удара металла о стекло. Снова повторяю движение.

Откручиваю крышку и высыпаю содержимое на стол. Среди рассыпанных горсткой овсяных хлопьев лежат браслет из белого золота с россыпью камней, серьги, подвеска.

Какого лешего вообще происходит?

Не сводя взгляда с находки, и тянусь в карман за телефоном. Нахожу те самые смс из банка и сопоставляю с ценником на бирках.

Не знаю, что я чувствую в момент, когда всё сходится. Когда сумма из второго сообщения полностью соответствует сумме на ценнике. Я пока упрямо не хочу верить и просто физически не могу принять факт того, что моя девочка…

— Макар Сергеевич. — Оборачиваюсь,

окидывая тяжелым взглядом Мишу. — Не знаю, важно это или нет, но думаю, вам нужно взглянуть.

Молча киваю, сгребаю в охапку украшения и иду в гостиную. Небрежно бросаю жалящие кожу ладони побрякушки на диван и подхожу к компьютеру, стоящему на столе у окна.

На экране высвечивается фото счастливой Ольги в обнимку с двумя пухлощекими белокурыми мальчишками. Приподнимаю скептически бровь и недовольно смотрю на Мишу. Охренеть как важно в этот момент любоваться, как Ольга милуется с чужими детьми.

— Листайте, — уверенно кивает в сторону компьютерной мышки. — Фото прислала подруга Ольги Викторовны — Надежда Ермолова, и обратите внимание на дату.

Щелкаю дальше, а в груди словно гиря. Окутывает тревогой. Предчувствие надвигающегося краха остро впивается в сознание, мешая здраво мыслить. Ощущаю себя беспомощным котенком, который слепо тыкается в разные стороны в поисках столь необходимого тепла, но так и не находит. С каждым пролистываемым фото моя идеально выстроенная жизнь рушится как карточный домик. Легко, эфемерно, но как же, сука, больно.

Вглядываюсь в экран, впитывая в себя ее образ. Красивая до жути, светлые волосы рассыпаны каскадом по плечам, сводящие с ума ямочки на щеках, мягкая улыбка, необыкновенные голубые глаза. Сжимаю ладонь в кулак, так как могу поклясться, что на мгновение ощущаю шелк золотистых волос между пальцев. А в ушах звенит легкий, с хрипотцой, женский смех.

??????????????????????????Я листаю, листаю фото, а меня всё глубже затягивает в бурлящий котел безумия.

Везде он. Виктор. Непозволительно близко. Непростительно.

Чужие руки на ее теле, ничего не значащие невинные касания, но я вижу этот взгляд. Вижу, как он на нее смотрит, и понимаю, о чем думает в этот момент. Потому что сам свихнулся на ней. Давно и безнадежно.

Но добивает меня то, что Оля позволяет этому всему происходить. Позволяет касаться, улыбается, глядя широко распахнутыми голубыми глазами. Больно колет в груди от осознания того факта, что она выглядит счастливой рядом с ним.

Зеленая лужайка, счастливые смеющиеся дети, уютный ужин в беседке. Зависаю на одном из фото. Виктор держит в руках гитару, смотря куда-то вдаль, а меня словно душит ржавой проволокой от брошенного украдкой взгляда Оли, запечатленного на камеру.

То, как она смотрит на него, жжет сильнее раскаленного металла. Взгляд любимых глаз подернут дымкой щемящей нежности и чего-то ещё… настолько личного, интимного, что становится не по себе.

Смотрю на дату, когда были сделаны фото. Два дня, как Оля покинула мой дом. В то время, когда я подыхал от тоски, словно проклятый загонял себя работой, чтоб не сорваться и не поехать к ней, засыпал и просыпался с ее именем в мыслях, бредил ею…

Что же за игру ты затеяла, малышка?

Встречи с бывшим мужем, гребаная папка, драгоценности…