Любовь цыганки
Шрифт:
Арчи скривился.
– Лучше пусть меня повесят. Я умру до заката солнца. Извини, если что не так…
– Ничего плохого с тобой не случится.
Тамсина прикоснулась к его связанному веревкой запястью. Отец раскрыл ладонь.
– У тебя длинная линия жизни.
Она пыталась убедить в этом как его, так и саму себя.
– Опять твои цыганские хитрости? Ты провела слишком много времени со своей бабушкой в таборе и научилась от цыган всей этой языческой чепухе.
По голосу отца было понятно, что он поддразнивает
– Не думаю, что плохо читать по руке судьбу человека, если сам Господь написал ее на ладонях. Ромалы просто знают, что означают разные линии, вот и все.
– Многие платят серебром, чтобы им погадали по руке, но лично я никогда не видел в этом занятии ничего полезного. Впрочем, особого вреда в этом тоже нет. А вот то, что ты научилась у цыган уловкам в карточной игре, – это небесполезный навык.
Арчи улыбнулся.
Дочь прикоснулась к его ладони кончиком пальца.
– Ты переживешь всех нас. Ты слишком упрям и удачлив, чтобы сдаться так быстро.
– Моя удача не вечна, – вздохнув, уже серьезней произнес Арчи. – Тамсина! Если мой конец близок, ты должна это знать. Моя мечта – выдать тебя замуж за сына Рукхоупа. Я желал этого с самого твоего рождения. Уильям тогда был еще мальчишкой. Его отец, Алан, хотел того же.
Тамсина раньше этого не слышала. Не исключено, что рана головы и трудное положение, в которое они угодили, сделали отца столь сентиментальным по отношению к сыну его закадычного друга.
– Па, – мягко произнесла дочь, – мечты хороши на сон грядущий, но днем от них мало пользы. Забудь о беспочвенных грезах.
– Мечты воплощаются в жизнь, если от них не отказываться, – возразил Арчи. – Это моя самая заветная мечта. Я лелеял ее долгие годы. Я не верил в ее осуществление, но парень все-таки вернулся домой, покинув королевский двор. Если меня сегодня повесят, не забывай о том, что я рассказал. Ты должна пойти к Рукхоупу и передать ему мою волю.
Девушка склонила голову. Она ощущала себя виноватой из-за того, что не сможет признаться отцу в случайном брачном ритуале с участием Уильяма Скотта. Арчи Армстронг слишком серьезно отнесется к этому. Девушка молчала, не зная, что и сказать.
– Сдается мне, Уильям Скотт как раз из тех, кто тебе подошел бы, дочка, – произнес отец. – Отважный сорвиголова с добрым сердцем. Он помог нам вчера.
– Но я его не знаю, – возразила Тамсина, – и ты, кстати, тоже.
– Он приходится сыном Алану Скотту, – решительно заявил Арчи. – Еще один разбойник из Рукхоупа.
– Вот только сын совсем не похож на отца. Ты мне сам говорил, что его взяли заложником еще в юности и воспитывали при королевском дворе.
– Насколько я знаю, обходились там с ним по-доброму. У Уильяма были те же наставники, что и у короля Якова. Его обучали иностранным языкам, чтению, письму и всем иным премудростям. Со временем он сдружился с королем и даже стал его советником. Из него вышел добрый малый. Насколько я знаю,
– Он совсем не похож на приграничного сорвиголову. Уильям – придворный, и он друг англичан. Хотя вы с Аланом были лучшими друзьями, из-за этого не следует закрывать глаза на то, кем стал его сын. Мы его не знаем. Он вполне может оказаться вероломным предателем, па.
Помолчав, Арчи издал тихий стон.
– Ты права, он может оказаться подлым негодяем, однако с таким же успехом Уильям может быть достойным малым, продолжателем дела Алана. Мы пока точно ничего не знаем. Ты посмотришь его ладонь и скажешь, хороший он или плохой.
– По ладони нельзя определить характер человека, – ответила дочь.
Тамсина не могла признаться в том, что уже видела его ладонь. Линии на ней подтверждали те предположения, которые отец сделал насчет характера сына его закадычного друга.
– А мне и без руки все ясно, – продолжал Арчи. – Я вижу, что он славный малый и ему можно доверять. Когда-то мы в шутку звали его Бестией Вилли, хотя в то время он был всего лишь мальчонкой, тенью своего отца.
Арчи улыбнулся своим приятным воспоминаниям.
Тамсина раздраженно вздохнула.
– Он замышляет вместе с Масгрейвом какое-то худое дело, – взглянув на дверь, за которой прошел стражник, она чуть понизила голос. – Я передаю тебе только то, в чем он сам мне признался. Он сказал, что ты должен принять любое предложение Масгрейва, иначе нас повесят.
– Видишь, Рукхоуп пытается нам помочь. Он хороший малый.
– Он хочет, чтобы мы переметнулись на сторону англичан, – настаивала дочь.
– Эй, стража! – кликнул отец.
Когда стражник возник в дверном проеме, Арчи спросил у него:
– Скажи-ка мне, а женат ли Рукхоуп?
Вздохнув, Тамсина обреченно покачала головой.
– Что? Женат? – стражник нахмурился. – Нет, вряд ли.
– Ну вот! – он торжествующе посмотрел на Тамсину.
– Обещай мне, что ни о чем не станешь его просить, – взмолилась дочь. – Па! Ты мне обещаешь?
Арчи без особой охоты согласился и прикрыл глаза.
Позже стражники вывели Тамсину и ее отца из подземелья вверх по узкой винтовой лестнице. Арчи оступился, чем испугал дочь, однако не упал. Они вышли в полутемный коридор. Стражники остановились у дубовой арочной двери.
– Сюда.
Постучав, один из стражников приоткрыл ее.
Тамсина вошла в просторную опочивальню. Помимо большой кровати с балдахином, здесь имелась и другая мебель. Нижние створки окна были приоткрыты, впуская в комнату золотистый дневной свет. Девушка, минув кровать, остановилась посреди комнаты с дощатым полом. Отец встал позади нее.
На них смотрели трое. Уильям Скотт стоял у окна, грациозно прислонившись плечом к стене. Джаспер Масгрейв с мужчиной помоложе сидели в креслах за столом.