Любовь цыганки

Кинг Сьюзан

– Она милая девушка, – обращаясь в основном к Уильяму, произнес Арчи. – Повезет тому мужчине, кто станет ее мужем. Масгрейв не достоин даже упоминать ее имени. Ты сущий дьявол, Джаспер, как и твой сын. Я никогда не забуду того, что вы сегодня сделали.

– Ты и твоя чертова девчонка угнали моих лошадей! Вы конокрады! – крикнул в ответ Масгрейв. – За это по закону полагается виселица!

Уильям повернулся. Он не смотрел на девушку, но чувствовал ее взгляд, полный благодарности. Все то время, что она здесь пребывала, шотландец ощущал невидимую

тонкую связь между ними. Теперь нить, протянувшаяся от нее к Уильяму, стала крепче. Вероятно, то, что он пришел Тамсине на помощь, сблизило их.

– Джаспер, – произнес он, – если вы желаете, чтобы я вам помогал, отнеситесь к этим людям справедливо.

Масгрейв тяжело вздохнул.

– Армстронг! Жизнь твоей девчонки зависит от того, что ты сейчас мне ответишь.

– Зачем угрожать мне, используя дочь? Так поступают только трусы. Хотя для тебя это, возможно, в порядке вещей, ведь душа твоя черная, как у пса.

– Я, не колеблясь, прикажу ее повесить. В Англии существуют законы против бродячих цыган. У меня есть на то право. Ты и сам это знаешь. Решай скорее! Или ты соглашаешься мне помочь, или я повешу сначала ее, а затем тебя.

Уильям видел, как Арчи, тяжело вздохнув, ссутулился, признавая свое поражение. Девушка смотрела на отца, округлив глаза.

– Чего тебе от меня надо? – спросил Армстронг упавшим голосом.

– Собери людей, которые пойдут за мной, а также цыган, – сказал Масгрейв. – Я снабжу тебя деньгами, чтобы ты мог заплатить им. Но мне нужны их имена и подписи, хотя бы в виде крестиков. Укажи, сколько дал каждому. Список отдашь мне через две недели. Потом я скажу тебе, что делать дальше.

– Я должен знать больше, – сказал Арчи. – Жители Приграничья и цыгане – люди подозрительные. Они будут задавать много вопросов.

– Используй монеты или угрозы, – сказал Масгрейв. – Оставляю это на твой выбор. Через две недели жду тебя.

– Эти недомолвки и интриги выставляют ваш план и вашего короля в невыгодном свете, – заметила Тамсина.

– Если Генрих Тюдор собирается развязать очередную войну в Приграничье, я ему не помощник, – изрек Арчи. – Я направлю людей против тебя, Джаспер Масгрейв. Для этого мне даже денег не нужно будет им платить.

Масгрейв махнул рукой в сторону Уильяма.

– Рукхоуп видит смысл в нашем плане. Он имеет определенную репутацию как при дворе, так и среди жителей Приграничья. Если б у тебя была голова на плечах, ты бы тоже понял, насколько выгодно сотрудничать с нами.

– Он явно знает о плане больше, чем я, – пробурчал Арчи. – Ты слишком многое скрываешь от меня, Джаспер.

– Поверь на слово, что наш замысел очень разумен. Его исполнение пойдет на пользу всем. Пора заканчивать с этими бесконечными войнами между Англией и Шотландией, – сказал Масгрейв. – Через две недели увидимся, Арчи.

– А если люди Приграничья откажутся? – пожав плечами, спросил Армстронг.

– У меня много пеньковой веревки, – изрек Масгрейв. – Хватит не только на Армстронгов, но и на всех шотландцев, которые посмеют вторгнуться

на мою землю либо выступить против меня. Через две недели я привезу твою дочь в Мертон. Там я ее и отпущу.

– Ты не можешь удерживать ее в заточении! – возмутился Арчи.

Тамсина ахнула.

– Я должна поехать с отцом!

– Армстронг! Цыганка останется здесь до тех пор, пока ты не покажешь мне список твоих соотечественников с их обещаниями, заверенными подписями, и не добьешься согласия цыган… Цыган, заслуживающих доверия, если таковые найдутся.

– Иметь почетного заложника ради того, чтобы его родственники хорошо себя вели, является частью шотландского, а не английского закона, – холодным тоном отметил Уильям.

– И то верно, – изрек Арчи. – Англичане не признают традиции почетных заложников. Они предпочитают просто сажать кого-то в темницу и плохо с ним обращаться. Ты не можешь оставить у себя мою дочь и требовать от меня каких-либо обещаний.

– Могу. На этой земле я представляю интересы лорда-наместника. К тому же я имею право посадить ее в темницу за те преступления, которые вы совершили минувшей ночью. Как и тебя, Арчи. Но тебя я освобожу – на две недели. Сделай то, что я велю, или твоя дочь пострадает.

– Мне она понадобится, чтобы вести переговоры с «египтянами», – сказал Арчи. – Они не станут со мной разговаривать, если я приеду к ним без нее.

Тамсина понимала, что отец лжет ради ее блага.

– Да, без меня он ни в чем не убедит ромалов, – подтвердила она слова отца, – и даже вряд ли сможет их отыскать. Разве что в том случае, если они сами заедут на его земли.

– Дочь говорит на их языке, которому они сами ее обучили, – сказал Арчи. – Если ты хочешь, чтобы цыгане выступили на твоей стороне, позволь моей дочери отправиться со мной. Я вернусь спустя две недели. Даю честное слово.

Масгрейв отмахнулся.

– Я не могу отпустить вас обоих, полагаясь только на ваше слово. Она останется.

– Что тебе нужно? Денежный залог? Я заплачу, сколько скажешь. У меня много золота.

– Много золота для шотландца – ничто для англичанина.

– Мерзавец! Я сомневаюсь, что у тебя она будет в безопасности.

– Она будет у меня настолько в безопасности, настолько я захочу, старый бугай!

– Черт тебя побери! Да я…

– Довольно! – воскликнул Уильям. – Я беру ее под свою опеку.

Оба мужчины уставились на Скотта. Сказанное вырвалось из его уст случайно. Уж слишком он испугался этой словесной перепалки двух упрямых врагов, которые играли судьбой беззащитной девушки. Впрочем, его предложение было вполне разумным.

– Она будет жить в Рукхоупе в качестве почетной заложницы в течение двух недель, – сказал он. – В Шотландии это широко практикуется, даже если обвинителем выступает англичанин.

– Да, пускай ее забирает Рукхоуп, – согласился Арчи.

Уильям подумал, что взгляд, которым Тамсина одарила своего отца, наверняка бы смутил менее толстокожего человека. Арчи же оставался невозмутим.