Любовь Демона
Шрифт:
— Ладно, уберу, — встаю, поправляю ремень, — а она пусть бумаги о разводе подписывает. Вам мое бабло все равно не достанется, мне ваше тоже не нужно.
— Подпишет. Обещаю, — Игнат поднимается следом. — Остальные договоренности в силе? Бизнес не пострадает?
— В силе.
Иду к выходу, не прощаясь, но на пол пути оборачиваюсь.
— Ты мне одно скажи, Игнат. Откуда они берутся, такие суки? Моя мать, Ритка твоя. У меня дочка совсем маленькая. Настоящий ангелочек. Твоя тоже была такой. Что ты с ней сделал, что она таким отродьем
Прохоров глаза прячет, руки безвольно вдоль туловища свесил. А мне его ответ нахер не нужен. Это вопрос риторический. У меня вся надежда на Ангелину, на ее гены.
Потому что, чтобы Демон перестал быть демоном, ему нужен Ангел.
Глава 31
Ангелина
Демьян позвонил, что едет. Сказал, что заехал в китайский ресторан и может купить еду к ужину. Специально предупредил, чтобы я не готовила, и при этом было слышно, что он улыбается.
Я только обрадовалась. И сразу согласилась.
Ничего не могу делать, все из рук валится. Спросила только, почему улыбается.
— Я что-то смешное сказала? Или мне показалось?
— Не показалось, — он продолжал улыбаться, — и ничего смешного ты не говорила. Я просто еду в дом, где живут две мои любимые девчонки. Спрашиваю тебя, что купить к ужину. Это так... так нормально, Ангел, ты не представляешь, что это для меня значит.
И все. А мне ему наказание придумывай.
Как, как это сделать, если он на Миланку не надышится?
Он так старается, что я иногда слез не могу сдержать. На все готов, что дочка скажет, все делает. Неуклюже, неловко, но выкладывается на полную.
Косички у него кривые, неодинаковые получаются. Он видеоролик обучающий включает и сидит плетет.
А у него просто руки большие, ладони широкие. У Миланки волосы хоть и густые, но все равно она маленькая. И ему сложно удержать тонкие прядки, еще и пальцы путаются.
Но малышка так любит, когда ей папа косички заплетает! Она так радуется и потом до вечера не разрешает их переплетать.
Разве я этого не вижу?
И как он ее терпеливо выслушивает, хотя она когда увлекается, начинает совсем неразборчиво говорить. Быстро, глотая буквы и слоги.
Я ее обычно останавливаю, прошу еще раз повторить, только медленнее. А Демьян нет. Он изо всех сил вслушивается, а потом задает наводящие вопросы. И в итоге все равно докапывается до сути.
Он с ней вроде и непринужденно себя ведет, виду не показывает. Но когда она засыпает, он такой вымотанный, будто бой выдержал.
— Я так боюсь что-то не так сделать, — признался мне. Я не выдержала.
— Да она сама боится, Демьян! Боится, что ты исчезнешь, и у нее снова не будет папы! А тебе она готова прощать все, я даже иногда ревную. Тебе можно все!
Он так челюсти сжал, что на скулах
— Почему она думает, что я исчезну?
— Не знаю. Поверь, я ничего ей не говорила. Наоборот, убеждаю, что ты теперь никуда не денешься, всегда будешь с ней. Только...
Замолчала, и он сам за меня закончил.
— Только ты тоже не веришь, что я никуда не денусь, да? — заглянул в лицо. — Ты именно так думаешь?
— Я не знаю, Демьян, — призналась я честно. — Я теперь уже ничего не знаю. Тогда я тебе верила безоговорочно. Сейчас прости. И хотела бы, но не получается.
Он кивнул, ничего не сказал. А я потом полночи проплакала.
Мне его жалко, и Миланку жалко. Нас с ним жалко тех, влюбленных парня и девушку, которых предали близкие люди.
И теперь Демьян ждет от меня наказания. Сам он всем уже отомстил.
Я как подумаю об этом, меня мутить начинает.
Больше всего на свете я хотела бы никого из них больше никогда не видеть — ни Марго, ни Артура, ни Анну. И не слышать о них. Но они снова появились в моей жизни вместе с Демьяном.
Значит, я никогда от них не избавлюсь?
Он приезжает, мы ужинаем. Миланка виснет на папе. Они идут в детскую, играют, пока я прячусь в кухне. И когда дочка засыпает, понимаю, что ничего так и не придумала.
— Угостишь чаем? — Демьян вырастает на пороге кухни.
— Конечно, — прячу глаза.
Рассыпаю заварку, роняю полотенце, чуть не разбиваю крышку сахарницы. И когда паника уже готова накрыть с головой, обнаруживаю себя в руках Демьяна.
— Ангелина, посмотри на меня, — он держит меня за плечи, вглядывается в лицо. — Что с тобой? Что случилось? Ты сама не своя.
— Ты просил придумать наказание, — даже голос мой звучит жалко.
— Просил... — он продолжает вглядываться и сильнее сжимает плечи. — И... Ты готова?
— Нет, — мотаю головой, меня начинает бить дрожь, — нет, Демьян. Я не могу. Не проси меня. Я могла тебя любить. Я пробовала тебя забыть. У меня получалось тебя ненавидеть. Но мстить тебе я не буду. У нас ребенок. Как я могу причинить тебе зло, зная, что она тоже будет несчастной? Если бы я могла изменить прошлое, я бы вернулась туда и попробовала. Нашла бы способ достучаться до тебя. Но я...
На губы ложатся теплые шершавые пальцы.
— Шшш... Все, моя, девочка, все, — они же вытирают щеки, и я только сейчас замечаю, что из глаз текут целые ручьи. Просто стекают вниз по подбородку. — Ты снова все пытаешься взвалить на себя. Не надо. Ты можешь прощать меня, можешь не прощать, но я теперь всегда буду рядом. Тебе больше не надо думать, что ты можешь сделать или не сделать. Что должна или не должна. Я просто хочу, чтобы ты знала. Я не переставал тебя любить. Ненавидел. Бесился. И любил. И сейчас люблю. У меня больше никого нет кроме вас двоих. И мне никто не нужен. Просто позволь быть рядом и заботиться о вас. Защищать вас. И может когда-нибудь потом ты сможешь меня простить.