Любовь Демона

Тоцка Тала

— Так что скажете? — голос секретарши возвращает в реальность.

— Подбирай, Света, — согласно киваю, — только чтобы красиво было.

В отеле ставлю будильник и вырубаюсь. Просыпаюсь по звонку, когда уже переваливает за полдень. Вскакиваю, иду в душ.

По дороге в больницу заезжаю в супермаркет за мандаринами. Я обещал, меня Миланка попросила. Потому они мне и снились.

Мы договорились с Ангелиной, что я днем ее сменю. Ей куда-то надо по делам, а вечером она вернется.

Когда вхожу в палату, Миланка

сидит на кровати, Ангелина рядом в кресле. Малышка при виде меня радостно вспыхивает, но тушуется.

Она еще не знает, как себя со мной вести. Стеснительно хлопает ресничками, нерешительно поглядывает на Ангелину.

Развожу в сторону руки. В одной держу пакет с мандаринами, в другой — обед для Ангелины. В ресторане заказал, тоже по пути заехал.

— Ну давай же, прыгай! Покажи, как ты соскучилась. Я знаешь, как скучал?

Малышка визжит и бросается мне на шею. Я сбрасываю пакеты на пол и обнимаю своего ребенка.

Крепко-крепко. Чтобы она знала, где можно прятаться.

И чтобы знала, где ее любят.

Глава 25

Ангелина

— Значит, ты решила дать ему шанс? — мама не сводит проницательного взгляда, не скрывая своего неодобрения.

Не хочу ее обманывать, но и правду сказать не могу. Не потому, что не готова или скрываю.

Я сама не знаю.

— Ничего я не решила, — безнадежно машу рукой.

Мама приехала, чтобы подписать договор аренды на квартиру — риэлтер нашел арендаторов. Я успела съездить в университет, решить свои вопросы, а потом мы встретились в кофейне. Мама хотела расспросить меня подробнее, чтобы потом не обсуждать ничего при Демьяне.

Я ждала, что разговор будет непростой, зная как мама «любит» Каренина, и оказалась права.

— Хочешь сказать, он изменился? — мама склоняет голову набок, пытаясь рассмотреть на моем лицеподтверждение своим словам. — Или ты себя в этом уже убедила?

В ответ я лишь пожимаю плечами. Слишком рано об этом судить, мы ведь толком и не общались. Но стоит ли говорить это сейчас?

— Демьян хочет наладить отношения с дочкой, — наконец нахожу наиболее приближенный к действительности ответ. — Это на сегодняшний день главное.

Мама хмыкает и отставляет чашку с капучино в сторону. Ее взгляд становится жестче.

— И тебе, конечно, все равно, что он в тот раз даже не попытался разобраться? Просто взял и поверил какому-то грязному видео?

— Не начинай, пожалуйста, — вздыхаю я. — Я все помню.

— Странно, что помнишь, — резко бросает она. — Лина, доченька, почему ты опять готова ему верить? Люди не меняются так быстро, а иногда — вообще не меняются.

Она говорит практически шепотом, но каждое слово отзывается острой болью. Мама права, права! Только ведь дело не только в Демьяне.

Я всегда мечтала дать дочке то, чего у нее не было — полноценную семью. И пусть речь

о семье сейчас не идет, но хотя бы отца она получить может.

Но для мамы это не оправдание и не аргумент. Она слишком зла на Каренина.

Долго молчу, глядя в окно, за которым снег обволакивает уличные фонари мягким светом.

— Ему больно за то, что он потерял время, — произношу наконец. — Он ведь даже не знал, что у него есть дочь.

Мама качает головой, насмешливо улыбаясь.

— Он сам выбрал этот путь. Своими руками разрушил все. А теперь хочет все вернуть? Не слишком ли поздно?

— Я не заступаюсь за него, мам, — на этот раз я смотрю ей прямо в глаза, — но ведь он поверил не только друзьям. В первую очередь Демьян поверил Анне. Я бы тоже тебе поверила. Разве это преступление,дать человеку шанс?

— Шанс? — повторяет она, откидываясь на спинку стула. — А о себе ты подумала? Снова будешь заносить ему хвосты? А если он опять сделает тебе больно? Что тогда? Или ты собираешься терпеть ради ребенка?

Мамины слова бьют точно в цель, впрочем, как всегда. Она знает меня слишком хорошо. Возможно, даже лучше, чем я сама.

— Я просто хочу, чтобы у Миланки был отец, — наконец говорю я. — Настоящий. Обо мне и моих отношениях с Демьяном речь вообще не идет.

Представляю реакцию мамы, узнай она о наших свиданиях. Инфаркт или инсульт ей точно гарантирован, так что об этом лучше молчать. Я слишком ее люблю и дорожу.

— Отец? — мама презрительно фыркает. — Отцы не предают матерей своих детей. Настоящие отцы делают все, чтобы защитить свою семью. А что сделал он? Поверил чужим словам и ушел. Даже не попробовал поговорить с тобой. Ты думаешь, он изменился?

— Может быть, — тихо говорю я. — А может, и нет. Но я бы хотела это узнать, мам.

Мама долго смотрит на меня, словно пытается прочесть мои мысли. Затем тяжело вздыхает и медленно наклоняется вперед, кладя руку на мою.

— Ангелина, я просто не хочу, чтобы ты снова страдала. Подумай об этом. Если он хочет быть папой Миланке, пусть будет. Главное, ты больше не подпускай его так близко.

Вместо ответа я лишь киваю.

— Если бы я только знала, как тебя обезопасить, доченька. Если бы только знала... — горько качает головой мама, и я порывисто ее обнимаю.

— Все будет хорошо, мам. Поехали в больницу, навестишь Миланку. И сама посмотришь, какой из Демьяна отец.

***

Мы вместе выходим из машины, но только подходим к больничному крыльцу, как натыкаемся на женскуюфигуру. Мама замирает, вмиг почувствовав опасность, и я тоже натягиваюсь струной.

Мы сразу узнали. Обе.

— Анна? Что ты здесь делаешь?

Анна оборачивается. Взгляд недовольно скользит по нам, задержавшись на маме.

— Лидия? Ты приехала к Демьяну? — ее тон звучит почти обличающе. На меня Анна и вовсе не смотрит.