Любовь — это не иллюзия
Шрифт:
— Я не хочу разговаривать, — твердо произнесла она.
— Замечательно, тогда ты можешь послушать.
И слушать она тоже не хотела, но и выбора у нее не было, разве что выскочить из машины. Полная решимости не вымолвить ни слова и не поддерживать беседу никаким другим способом, она принялась сосредоточенно смотреть в окно.
Он свернул на идущую вверх по холму автостраду.
— Ты знаешь, что я хочу быть частью жизни моего ребенка…
Голова ее резко повернулась, и она прервала его, прежде чем он успел закончить мысль.
— Я сказала,
— Хорошо, потому что я не оставляю тебе выбора.
Мэрайа ощетинилась. Кто он такой, что мог ставить подобные ультиматумы?
Отец ребенка, вот кто. У него было законное право требовать возможности находиться рядом с ребенком.
— Я хочу наблюдать за твоей беременностью.
— Да?
— Ага. Я ведь могу ходить с тобой к доктору?
— Можешь. — Она едва не подавилась этим словом. Переживать с Грэем все стадии ее беременности будет замечательно. Она подумала, сможет ли пережить эти новые нетрадиционные отношения, которые у них возникли, основанные на их взаимной ответственности за ребенка внутри нее и больше ни на чем.
— А те занятия, где обучают расслабляться и дышать?
— Нет, — это было слишком личным и интимным. Разве могла бы она сосредоточиться на технике дыхания, когда мужчина, которого она любила, но не могла приручить, поглаживал бы ее спину или нежно ласкал ее живот? Ее внимание будет на нем, а не на занятиях.
— Джейд будет мне помогать. — Мэрайа пыталась избавить его от того, чтобы он чувствовал себя обязанным находиться рядом с ней во время родов.
— Ни за что. — Он был непреклонен. — Это не оскорбление Джейд, но я хочу быть там, когда ребенок родится.
Чувствуя себя выжатой как лимон и не испытывая никакого желания пререкаться по поводу родительских планов Грэя, Мэрайа положила голову на подголовник.
— Грэй, тебе не обязательно делать это…
— Я хочу этого. Я настаиваю на этом. — Он свернул с автострады и остановился у знака «Стоп» на вершине холма. Затем перевел на нее взгляд, чтобы она полностью разглядела его мрачное выражение. — Ты ведь не собираешься усложнять мое общение с ребенком?
Мэрайа поежилась от неприятного предчувствия, думая, зайдет ли он так далеко, что подаст в суд на опеку, если не получит своего.
— Конечно же, нет. Я просто не хочу, чтобы ты думал, что я претендую на твое время.
— А тебе и не придется, потому что я буду рядом много времени.
Великолепно, просто великолепно.
— Я знаю, что ты занят, Грэй. Я и не рассчитываю, что ты будешь видеться с ребенком каждый день…
— Я найду время. Каждый день.
Мэрайа глубоко вздохнула. Что она могла ему сказать на это? Ей хотелось, чтобы ребенок знал своего отца и постоянно общался с ним. Но как она сможет встречаться с ним каждый день, зная, что у него своя жизнь, в которой ей не было места.
Грэй въехал на подъездную дорожку и выключил двигатель. Они стояли перед огромным двухэтажным домом. Мэрайа смотрела на эту конструкцию, дом, спроектированный
Мэрайа вздрогнула: большая теплая рука Грэя скользнула под ее блузку.
— Грэй…
— Я хочу сделать это вот уже две недели, с того самого дня, как я был в твоем офисе, но я боялся, что ты залепишь мне хорошую оплеуху.
— А почему ты думаешь, что я не сделаю этого сейчас?
— Я все-таки рискну, дорогая. Ребенок уже шевелится?
— Да.
— Ну и как?
— Словно бабочки летают вокруг моего живота. А потом пару хороших ударов, чтобы не радовалась.
— Ты очень красивая вот такая, — хрипло проговорил он.
— Грэй, не делай этого.
— Что? — Он посмотрел на нее невинными глазами.
— Не усложняй это.
— Неужели есть что-то плохое в том, чтобы говорить женщине, какая она красивая. Особенно когда она носит твоего ребенка? Я всегда хочу тебя, Мэрайа. Время, которое мы провели врозь, только усилило мое влечение к тебе. Заставило меня понять, что значит твое отсутствие в моей жизни.
— Что мы здесь делаем, Грэй? — устало спросила она.
Он долго молча смотрел на дом, затем сказал:
— Я хочу тебе что-то показать. Пойдем со мной?
Она уже было собиралась сказать нет, но было что-то в его глазах, что заставило ее согласиться.
Мэрайа последовала за ним в дом и затем на второй этаж. Он остановился около спальни для гостей. Мэрайа нахмурилась. Грэй медленно открыл дверь… и тут она поняла.
Меньше всего она ожидала увидеть то, что предстало ее глазам. Грэй отпустил ее руку, и Мэрайа осторожно вошла в комнату.
Детская! Господи!..
Белая колыбелька, в тон ей стол для пеленания и ночной столик заменили королевских размеров кровать, которая ранее занимала почти все пространство. Около окна теперь стояло кресло-качалка, и в нем сидел огромный плюшевый медведь с большим красным бантом.
Ее грудь стеснило, когда она увидела, что стены оклеены обоями, которые она сама бы выбрала, — карусель зверюшек, — окрашенных в мягкие пастельные тона. Очевидно, комната была переделана профессиональным дизайнером, но как Грэй мог узнать, что это было то, что Мэрайа собиралась сделать в своей детской? Несомненно, ее ребенок будет счастлив в этой комнате.
Слезы застилали ее глаза, но она попыталась скрыть их.
— Что, тебе не нравится это? Джейд клялась, что это как раз то, что ты хочешь.
— Ах, вот оно что! — Какое предательство! Она через силу улыбнулась. — Я уверена, малыш будет в восторге.
— Я надеюсь, поскольку он или она будет жить здесь.
Мэрайа в ужасе уставилась на него.
— Ты имеешь полное право видеться с ребенком столько, сколько хочешь. Но этот ребенок не будет воспитываться нянькой.
— Нянькой? Я, наверно, забыл сказать тебе… — Что?