Любовь — это не иллюзия
Шрифт:
— Что я хочу, чтобы и ты жила здесь.
— Это ужасно удобно для тебя.
— Да, думаю удобно. Но почему бы мне не хотеть, чтобы мой ребенок и жена жили в моем доме?
— Ты прекрасно знаешь, что я думаю по поводу совместной нашей жизни, я сожалею, что ты используешь этого ребенка, чтобы… чтобы… Что ты сказал?
— Я сказал…
— Но ты действительно хочешь
— Да, я…
— Ты действительно хочешь жениться?
— Да, очень хочу. Я хочу жениться и не потому, что считаю это правильным, и даже не из-за ребенка. Это потому, что я люблю тебя и чувствую себя несчастным без тебя.
Теперь Мэрайа улыбалась.
— Я не верю своим ушам!
— Я так боялся влюбиться, но знаешь что? Этот страх не имеет ничего общего со страхом потерять тебя. Я знаю, что нелегко быть мужем и отцом, но я, черт возьми, собираюсь очень хорошо позаботиться о том, чтобы ты не пожалела, что вышла за меня.
— О чем ты говоришь, ведь я ждала тебя всю жизнь! Но что изменило твое решение?
И Грэй рассказал ей о маленькой потерявшейся девочке, которую он нашел, и как одно это событие изменило его отношение к своему будущему.
— Я хочу, чтобы мы были семьей.
— О, Грэй, — прошептала она. На этот раз слезы были слезами счастья. — Я так люблю тебя.
— Да, я тоже люблю тебя. И ты можешь быть уверена в этом, — проговорил Грэй и подтвердил эту клятву захватывающим поцелуем, от которого у Мэрайи не осталось ни малейших сомнений в душе и сердце.
Эпилог
— Хорошо, Мэрайа, когда начнутся схватки, ты должна тужиться, причем очень сильно, и тогда все быстро и легко закончится, — сказал доктор, стоя возле роженицы.
— Ну, давай, дорогая, — прошептал Грэй, легонько потирая ей поясницу, которая страшно ныла с тех пор, когда начались схватки почти десять часов назад. Он был в ужасе от того, что приходится испытывать женщинам во время родов, и восхищался тем, какой решительной и сильной была Мэрайа во время этого долгого изматывающего периода.
Теперь
— Идите сюда, папочка, быстро, — сказал доктор. — Это вам надо увидеть.
Грэй обогнул стол и встал рядом с доктором, и глаза его расширились.
— Господи, головка вышла!
Мэрайа напряглась всем телом, и Грэй увидел, как его ребенок скользнул в умелые руки доктора. Мэрайа обессиленно откинулась на подушки.
Ребенок закричал.
— Это девочка, — объявил доктор, широко ухмыляясь, и сестры хором принялись поздравлять родителей. Взяв стерильные ножницы, доктор вручил их Грэю.
— Честь принадлежит вам, папочка.
Грэй в ужасе уставился на ножницы, но доктор объяснил:
— Вы должны перерезать пуповину.
Грэй дрожащими руками перерезал связь между Мэрайей и ребенком.
— Дочь, — прошептал Грэй, потому что он все еще не доверял голосу и боялся, что он надломится. — У нас дочь.
Мэрайа устало улыбнулась.
Грэй не верил, что такое бывает, но его любовь к Мэрайе за последние четыре месяца их супружества усилилась и обогатилась новыми оттенками ощущений.
— Спасибо, дорогая, — проговорил он.
— Я думаю, что ты тоже к этому приложил руку, Николс.
— Руку? — усмехнулся тот.
Мэрайа с деланным ужасом закатила глаза. Через несколько минут сестра возвратилась с их вопящей дочерью и бесцеремонно сунула ее в руки испуганному Грэю. У Кайлы, как они с Мэрайа решили назвать девочку, была пара здоровых легких и не было проблем в выражении своего неудовольствия. Лицо ее было красным, а маленькие ручки сжимались в злые кулачки.
— Что мне делать с ней? — нервно спросил Грэй.
— Любить, — просто ответила Мэрайа.
Какая красивая девочка, с гордостью подумал Грэй. Он вложил палец в ее ладошку, и она ухватилась за него. В этот момент между отцом и дочерью возникла связь.
Люблю! С этим проблем не будет! Какое великое счастье — любить!