Любовь и честь

Спир Флора

– Мне надо поговорить с тобой. – Элан был взбешен. – Если я уберу руку, не закричишь снова?

Вместо ответа она его укусила, глубоко вонзив зубы в край ладони с выражением злорадного удовольствия. Совершенно инстинктивно Элан вырвал руку и занес над ней, готовый ударить. Джоанна снова открыла рот, чтобы закричать изо всех сил, но в ее сдавленных легких почти не осталось воздуха.

– Леди Джоанна? – раздался грубый мужской голос из-за двери. – Леди Джоанна, у вас что-то неладно? Мне послышался какой-то шум.

Джоанна

набрала в грудь остатки воздуха. По выражению ее лица Элан понял, что она собирается позвать на помощь. Рука его болела от глубокого укуса. Он не собирался жертвовать второй рукой, и было очевидно, что, если он попытается поцеловать ее, чтобы она молчала, она укусит его в губу. Он оставит кровавый след на стене западной башни, когда будет спускаться на землю… разве до спуска она не велит стражникам изрубить его на кусочки!

– Леди Джоанна? – снова окликнул ее стражник.

– Он меня убьет, – тихо произнес Элан.

– Я полюбуюсь на это, – издевательским голосом процедила она.

– Сделай это, и ты никогда не выйдешь из этой комнаты, – ответил он. – Отошли стражника, и у тебя появится слабая надежда освободиться из заточения.

– Леди Джоанна, если вы сейчас же мне не ответите, я пойду возьму у Бэрда ключ. – Дверь тряслась от ударов, которыми ее осыпал караульный.

– Ничего не случилось, – крикнула Джоанна. – Я споткнулась, когда закрывала ставни на засов, и так больно ударила голень, что сразу не могла вам ответить.

– Я знаю, что мне не полагается разговаривать с вами, но я тревожусь. Может, позвать к вам леди Роэз?

– Нет нужды беспокоить ее, – отвечала Джоанна. – Это только ушиб. К утру все пройдет.

– Как хотите. – Они услышали его удаляющиеся шаги: стражник спустился на пять или шесть ступенек вниз по лестнице.

«Что он делает? Присматривает еще и за дверьми комнаты Самиры?» – подумал Элан.

Это предположение подкрепилось сонным голосом Пирса, задавшего вопрос «в чем дело?», и шутливым ответом стражника. Элан пылко молился, чтобы Пирс не вдавался в подробности и снова притворился спящим, не пытаясь прийти к нему на помощь.

– Слезь с меня, ты, грубиян! – приказала Джоанна.

– Еще рано.

Не слыша более никаких переговоров Пирса со стражником, Элан немного успокоился. Он с особым трепетным чувством ощутил под собой тело Джоанны. Ее комната обогревалась жаровнями, стоявшими по обе стороны постели, а после его бурного появления открытая ставня захлопнулась и почти заслонила окно, остановив приток холодного воздуха. Пальцы Элана согрелись, и он снова почувствовал свои замерзшие нос и щеки, а где-то внутри шевельнулся знакомый отклик на близость Джоанны. Она тоже ощутила близость когда-то любимого Элана.

– Ты – мерзкий человек, – выплескивала свою боль измученная женщина, из последних сил стараясь освободиться от него. –

Как же я тебя ненавижу!

– Когда-то ты любила меня, – напомнил он, – а я все еще люблю тебя, не переставал любить и не перестану.

– Не любишь. Если бы любил, давно освободил бы меня.

– Это было невозможно. Я был далеко от Англии. Он увидел, как сверкнули синим огнем ее глаза и как она открыла рот, чтобы опять закричать. На этот раз он рискнул и прижался губами к ее губам, слившись в поцелуе, которого жаждал все годы вынужденного изгнания.

Она боролась с ним. Драла его за волосы, колотила острыми кулачками по спине, брыкалась, пока он не сомкнул свои бедра, обхватив бока Джоанны и не давая ей даже пошевельнуться.

Элан не обращал внимания ни на ее приглушенные крики возмущения, ни на отчаянные стоны. Он целовал губы, которые грезились ему во сне, под ним билось прелестное тело, по которому он томился столько лет. Джоанна, единственная возлюбленная, наконец-то была в его объятиях, и он долго-долго не выпускал ее из рук.

– Ну, теперь насытился? – холодно спросила она.

– Ты всегда останешься желанной, и насытиться чудом, как ты, невозможно. Это был всего лишь поцелуй. А я хочу тебя всю, все, что ты можешь мне дать.

– Если ты хочешь меня, тебе придется применить немалую силу. – Джоанна была непреклонна.

– Если бы это было так, ты бы сейчас же позвала стражника.

– О, я еще позову стражника, – пообещала она, – но только после того, как выслушаю твои лживые объяснения, почему ты оставил меня гнить здесь, после того как поклялся, что вернешься и спасешь меня. – И она снова начала вырываться.

– Прекрати, Джоанна, – пригрозил он. – Я больше не юноша, а карабкаться по стене башни было тяжко и смертельно опасно.

– Как жаль, что ты не свалился и не сломал себе шею, – нарочито зло проронила она, стараясь выдернуть из его цепких пальцев свои тонкие запястья.

– Джоанна, которую я знал когда-то, никогда не вымолвила бы таких жестоких слов.

– Я очень изменилась, милорд, – чуть не со слезами сказала она. – Неужели тебе не пришло в голову взять меня с собой, когда ты бежал отсюда?

– А ты бы отправилась со мной? – спросил он, начиная злиться на ее несправедливые упреки. – Или осталась бы рыдать над бедным Криспином?

– Он был намного лучше тебя, Элан. Ты оставил меня во власти жестокого самодура отца. Криспин же дал мне сына.

– Я встретил его. Сходство поразительное.

– Ты равнодушно бросил меня. – Голос ее дрогнул и прервался. – Трусливо сбежал и не вернулся ко мне.

– Теперь я здесь, Джоанна. Я никогда не переставал любить тебя, думать о тебе. Но я должен был выждать, надеясь остаться в живых. Я долго и терпеливо ждал благоприятных условий, чтобы вернуться за тобой, поверь же мне!