Любовь и доктор Форрест

Линдсей Рэчел

Несмотря на то, что день выдался наредкость теплым, но теперь, когда солнце стало клониться к горизонту, поднялся пронизывающий, холодный ветер, который, налетая порывами, так и норовил сорвать с нее плед. Только бы Дебориного благоразумия хватило бы на то, чтобы остаться в хижине! Лесли отчаянно желала лишь того, чтобы упрямице удалось застать там своего Каспера. Было страшно подумать, что будет, если этого не произойдет.

Она оглянулась назад, и сидение под ней снова качнулось. Там, далеко внизу домики Аросы терялись среди холмов, небо начинало темнеть, а на склоны легли длинные синеватые тени; на долину опускался вечер. Неужели

этому подъему не будет конца? И тогда Лесли начала считать медленно проплывающие мимо столбы опор.

Часом раньше, у томившейся в точно таком же сидении подвесной дороги, Деборы тоже появлялось ощущение, что ее путешествие продлится бесконечно. Впервые после перенесенной операции она оказалась вне больничных стен, и от столь длительного пребывания на свежем воздухе у нее начала кружиться голова. "Как все-таки странно, что человеку не дано власти над своим же собственным телом, - раздраженно думала она, закрывая глаза, подавляя подступивший приступ тошноты.
– Мне нужно во что бы то ни стало разыскать Ганса. Должны же мы в конце концов выяснить отношения. Я не могу болььше ждать. Так не может продолжаться до бесконечности.

Тихонько звякнув, сидение подъемника миновало последнюю опору и минутой позже Дебора медленно, то и дело спотыкаясь, брела вверх по горной тропинке, направляясь туда, где на оледеневшем плато одиноко притулилась хижина "Хернлей". Она порядком запыхалась к тому времени, как ей наконец удалось-таки добраться до цели своего путешествия. Толкнув дверь, отчего та распахнулась настежь, она остановилась на пороге. Из хижины на нее пахнуло жарким теплом. Комната поплыла и закружилась перед глазами, а когда эта карусель наконец остановилась, один из лыжников, собравшихся в дальнем углу, поднял голову, и едва взглянув в ее сторону, тихонько вскрикнул от изумления и тут же направился к ней.

– Liebe Gott! Что, скажи на милость, ты здесь делаешь?

– Ганс, любимый! Не ожидал увидеть меня?
– она лучезарно улыбнулась ему, хотя пот, ручьями струившийся у нее по лицу, застилал глаза.

– Что ты здесь делаешь?
– повторил он.
– Тебе не слодаволо уходить так далеко от клиники.

– Но ты же не пришел ко мне, и поэтому я сама пришла к тебе.
– Ее покачнуло.
– Может быть пойдем, присядем где-нибудь? А то я как будто немного устала.

Поддерживая ее под руку, он подвел Дебору к одной из деревянных скамей, и она устало уселась, привалившись спиной к стене. В конце концов ей удалось вернуть себе прежнее самообладание, и когда она снова открыла глаза, то на столе перед ней уже дымилась чашка горячего шоколада, а рядом стояла маленькая рюмка бренди.

– Выпей вот это сперва, - сказал Ганс.

– Спасибо, это как раз кстати.
– Выпив одним залпом бренди, она вытерла потный лоб тыльной стороной ладони.
– Извини, я наверно кажусь тебе навязчивой.

– Ты не навязчивая, нет, - грубо ответил он.
– Ты просто сумасшедшая; я еще удивляюсь, как это тебя отпустили из клиники.

– А я их не спрашивала. Ушла и все тут. Они не знают,

Он помрачнел.

– Они будут очень недовольны. Твой муж...

– Плевать мне на него! Мне нужно было увидеть тебя.
– Она глядела на него в упор, разозлившись не на шутку.
– Нам нужно поговорить, Ганс. Что с нами случилось за эти несколько последних месяцев? Ты любил меня раньше, до того, как я попала в больницу. Ведь не может быть, чтобы ты совсем изменился за

это время.
– Она схватила его за руку.
– Дорогой, поверь мне, я выздоравливаю... Я здесь, на Хернлее, вместе с тобой, неужели ты не понимаешь этого? Пройдет еще несколько недель, и мы уже сможем снова вместе кататься на лыжах. Ты не можешь бросить меня - предать меня сейчас, повысила голос Дебора, и Каспер боязливо оглянулся по сторонам.

– Не кричи так, Дебора. Мои друзья могут нас услышать.

– Мне нет дела до твоих друзей!
– зло отпарировала она.
– Ты думаешь у меня никогда не было друзей? Были, но всем им я предпочла тебя.

– Я не просил тебя идти на такие жертвы.

– Но не идти на них ты тоже не просил!

– Дебора, пожалуйста, - взмолился он.
– Говори потише.

В дальнем углу большой комнаты произошло некоторое движение, и один из лыжников, отделившись от общей группы, направился к тому столику, где сидели Дебора и Ганс Каспер.

– Нам пора, Ганс. Ты сам поведешь?

– Да.

– В какое время мы должы уложиться?

– Минут в пятнадцать для первого этапа - сокращая до пяти на последнем.

Набравшись духу, и употребив все силы на то, чтобы сосредоточиться, Дебора вмешалась в их разговор.

– А сколько раз вы будуте подниматься наверх и спускаться вниз.

– До тех пор, пока светло, - коротко ответил Ганс, и кивнул своему другу.
– Встретимся на улице.

Затем он снова обернулся к Деборе и чуть слышно заговорил:

– Здесь мы не сможем поговорить. Возвращайся обратно в клинику, а я тогда приду проведать тебя завтра.

– Ну уж нетушки, на этот раз тебе не удастся просто так, за здорово живешь отделаться от меня, - голос Дебора на этот раз звучал даже еще более нахально, чем она того хотела.
– Я дождусь тебя здесь, когда ты в последний раз поднимешься сюда, а после этого мы сможем спуститься вместе по подвесной дороге.

– Я вниз спущусь на лыжах, - настаивал на своем Ганс.
– Нет никакой необходимости дожидаться меня здесь.

В ответ Дебора упрямо замотала головой.

– Я никуда не уйду отсюда до тех пор, пока ты не вернешься.

– Ну что ж, очень хорошо.

Он встал, и закинув за плечи рюкзак, вышел на улицу.

Медленно тянулись минуты. Допив шоколад, Дебора снова закрыла глаза. Возможно, если бы ей у нее сейчас была бы возможность немного отдохнуть, то она почувствовала бы себя гораздо лучше. Как все же странно на этот раз подействовала на нее высота; еще никогда в жизни она не ощущала подобной усталости. Сделав над собой усилие, Дебора в конце концов открыла глаза и огляделась по сторонам. Все вокруг было словно в тумане, а стулья и столы как будто отчего-то начинали кружиться все быстрее и быстрее. Подняв руку, она щелкнула пальцами, и стоявшая за стойкой женщина тут же переключила на нее свое внимание.

– Хотите чего-нибудь?

– Еще чашку шоколада.
– Но при одной лишь только мысли о питье, Дебора почувствовала приступ тошноты, и тут же подняла руку, чтобы утереть со лба испарину.
– Хотя, нет, не надо, - дрожащим голосом сказала она.
– Я передумала.

– Может быть еще чего-нибудь желаете? Например, кофе?

– Нет... пить ничего не хочу, - Дебора натужно сглотнула.
– Но может быть вы можете дать мне карандаш и листок бумаги... Я хочу оставить здесь записку для кое-кого... для того человека, который разговаривал здесь со мной до этого.