Любовь и доктор Форрест

Линдсей Рэчел

– Я не приму денег о тебя, - хрипло возразил он.
– Тем более, что я уже неоднократно говорил тебе, что меня волнует вовсе не вакансия лыжного инструктора. Самое главное для меня теперь - попасть в олимпийскую сборную.

– Да на кой черт тебе это сдалось? Мог бы просто остаться в Аросе.

– Дле меня большая часть представлять свою страну на соревнованиях, упрямо повторил он.
– И я останусь верен себе.

– Если бы ты меня любил, то все бросил бы!
– Дебора снова повысила голос, и опять Лесли говоряще посмотрела на него.

Поняв этот взгляд, он

склонился на кроватью.

– Тебе вовсе незачем плакать. Как ты думаешь, остался бы я на все это время в Аросе, если бы не любил тебя? Но ты задержишься здесь еще на многие недели, а поэтому будет лучше, если я вернусь обратно и снова примусь за работу.

– Я хочу получить развод! Я хочу за тебя замуж!
– Дебора крепко сжала его руку.
– Даже если я пробуду здесь еще какое-то время, это не должно задержать нашей с тобой свадьбы.

– Лучше подождать, пока ты поправишься, - торопливо возразил Ганс. Не подходящее сейчас время, чтобы разбираться с этими проблемами.

– А никаких проблем и не будет, - победоносно объявила Дебора. Теперь Филип уже никак не сможет помешать мне вновь стать свободной женщиной. Потому что на этот раз я сама буду давать ему развод! Теперь у меня есть для этого все необходимые доказательства.

– Доказательства?
– переспросил Ганс.
– Какие еще доказательства?

– А ты у доктор Форрест лучше спроси, - ответила Дебора, переводя взгляд на Лесли.
– И вы, и Филип останавливались в "Baur a Lac", не правда ли?

Сердце Лесли бешенно стучало в груди, но внешне ей удалось оставаться совершенно спокойной.

– Но ведь вам уже известно об этом, миссиз Редвуд. Это с самого начала не было тайной.

– Как не было тайной даже то, что он он оплатил ваш счет?

– Просто так было удобнее. Перед тем как возвратиться обратно, мы вместе пошли на обед, и... мистер Редвуд оплатил мой счет, чтобы сэкономить время.

– Рассказывайте!
– грубо сказала Дебора.
– Он мог бы сэкономить и деньги тоже, и снять один номер! Потому что вы все равно практически не выходили от него!

– У вас очень богатое воображение, - сказала Лесли, все еще стараясь сохранять спокойствие и направляясь к двери.

– А то что вы пробыли в номере у моего мужа до раннего утра в субботу, это тоже мое воображение?

Лесли почувствовала, что бледнеет.

– Вы извращаете факты.

– Да, доктор Форрест, это факты, но только отнюдь не извращенные! Вы представить себе не можете, сколько денег и времени мне пришлось потратить на то, чтобы раздобыть хоть какой-нибудь компромат на своего благоверного муженька, и вот наконец - благодаря вашим чарам - мне это удалось.
– Ее голос уже больше не срывался на визг, превратившись в хриплое шипение, в котором слышалось довольство.
– Целых два года я умоляла его дать мне свободу, и все два года он отказывал мне в этом. Но теперь мне уже не придется просить его ни о чем. Теперь я могу получить развод безо всяких там проблем.
– Ее осунувшееся лицо исказилось в злорадной ухмылке.
– Какая это будет трогательная история! Я уже даже могу предвидеть газетные заголовки - "Больничная интрижка -

любовники борются за жизнь стоявшей у них на пути жены!" Удивляюсь, как это вам еще не пришло в голову убить меня, вместо того, чтобы лечить!

– Вы с ума сошли!
– рассержено одернула ее Лесли.
– Вам прекрасно известно, что мы с Филипом...

– Так, значит, вы с Филипом, да? Прежде это был всегда "мистер Редвуд"!

– Врачи всегда называют друг друга по имени. И это не может служить основанием для развода!

– Но то, что вы бесстыдно жили у него в комнате - может!

– Я не жила в его комнате! Я просто зашла на бокал вина.

– Тогда это был слишком большой бокал, - последовал насмешливый ответ.
– Два часа и сорок минут, если вас интересует точное время. А на то, чтобы трахнуть вас ему вполне хватило бы и...

– Дебора!
– оборвал ее Ганс.
– Да заткнешься ты наконец или нет? Я не могу больше оставаться здесь и слушать все эти пошлые разговоры.

– Отчего же? Тебя это наоборот должно радовать. Тебе теперь не придется быть замешанным ни в каком скандале.

– Не говори "гоп", - у него теперь конвульсивно подергивалась щека. Ты собираешься спихнуть с горы снежный ком, остановить который будет уже невозможно. Неужели ты думаешь, что если разгорится скандал такого масштаба, то газетчики обойдут нас стороной?

– Ты что, не можешь хотя бы на секунду забыть и не думать о своей карьере?
– взвизгнула Дебора.
– На кой черт сдалась тебе эта дурацкая олимпиада?

– Я уже говорил тебе об этом, - Ганс вошел в раж и его гнев мог сравниться только с гневом самой Деборы.
– Ты переживаешь только о себе, но мне не безразлична и честь моей страны и честь представлять ее на лыжны соревнованиях. Я уже устал твердить тебе об этом.

Он решительно подошел к двери, и взявшись за ручку, открыл ее.

– Не уходи!
– застонала Дебора.
– Не покидай меня, Ганс. Я люблю тебя. Я тебя люблю!
– ее голос сорвался, и она зашлась в приступе сильного кашля. Это действительно возымело на него некоторое действие, потому что он закрыл дверь и снова подошел к кровати.

– Мне нужно успеть на поезд, Дебора. Я должен идти.

– Нет, ты уходишь не поэтому. Просто ты не хочешь больше меня видеть.

Каспер испуганно взглянул в ту сторону, где оставалась неподвижно стоять Лесли, которая хоть и была откровенно испугана угрозами высказанными по адресу Филипа и в ее собственный адрес, все же нашла в себе силы заставить себя думать о том, что прежде всего она врач, и поэтому она снова упреждающе посмотрела на него.

– Не плачь, Дебора, - медленно проговорил Каспер.
– Ты не подумай, что ухожу из-за того, что хочу избавиться от тебя. Просто курортный сезон в горах сейчас в самом разгаре, и у меня очень много работы. Я необходимо вернуться в Сен-Моритц.

– Когда я снова смогу видеть тебя?

– Я позвоню сюда и сообщу тебе об этом.

– Но ты говорил, что на будующей неделе ты будешь кататься на лыжах в Хернлее. Разве тогда у тебя не будет возможности прийти сюда, ко мне?

Он потупился.