Любовь и другие диссонансы
Шрифт:
С трудом добралась до архива. Ей сигналили, когда она резко перестраивалась из ряда в ряд. Весь мир сосредоточился сейчас для нее на маленьком сером телефоне, она поминутно доставала его из сумки, проверяла. Но звонков не было, сообщений тоже. Жизнь потускнела.
Открыв дверь архива, она впервые в жизни не поздоровалась с охранником. А войдя в кабинет, не снимая плаща, села за компьютер и просидела молча несколько часов, бездумно глядя в темный монитор. Перед ней всплывали картинки, связанные со Струной. Вот они гуляют
Телефон молчал.
— Нет, он не мог просто бросить меня. Так не бывает. Такое случается только в дурацких фильмах!
Прикусив губу, она позвонила в справочную, узнала номер гостиницы.
— Добрый день… то есть утро… Простите, я не совсем понимаю, который сейчас час… Скажите, господин Струна из номера пятьсот пятнадцать… Я хотела бы с ним поговорить.
Девушка-администратор звонким голосом ответила:
— Он уехал. Вчера вечером.
— Вы уверены? — Анна до крови прикусила губу.
— Разумеется, — был ответ.
Анна замерла, вглядываясь в трубку так, будто видела ее впервые в жизни. Медленно подошла к окну. Прикоснулась рукой к холодному стеклу, и по ее лицу потекли слезы. Ей не хотелось быть в этом кабинете, смотреть на этот стол и ходить по этому ковру.
Она спустилась по лестнице и побежала к выходу. Ей нужна была Дарья. Хотелось кому-то обо всем рассказать, поделиться, выплакаться. Только Дарья могла ее понять. Только она.
Машину решила оставить на стоянке и еще из кабинета вызвала такси. И вдруг из горестной задумчивости ее вывел охранник:
— Анна Борисовна, подождите! У меня к вам важное дело! Анна…
Не слушая, выбежала из здания, села в машину и захлопнула дверцу. Ей было сейчас не до «важных» дел.
Прислонилась лбом к оконному стеклу. Лил дождь, капли текли по стеклу, как слезы.
Расплатилась с водителем, вышла. Такси развернулось, мерзко взвизгнув шинами на мокром асфальте. Анна отскочила, уворачиваясь от брызг, и тут же ступила в соседнюю лужу. Здесь, двумя домами правее, жила Дарья, она ехала к ней. Но внезапно поняла, что не сможет туда дойти. Она чувствовала себя безногим инвалидом, которому предложили пробежать стометровку.
— Я не могу! — вслух сказала она, наклонилась и принялась ладонью вытирать красную лаковую кожу сапожков.
— Что ж вы, девушка, — укоризненно произнес кто-то, — голыми руками. Возьмите платочек…
Анна подняла голову. Среднего роста мужчина протягивал ей сероватую тряпицу. Синяя куртка в масляных пятнах, на рукаве — дыра, из которой торчит синтепон. Коротковатые джинсы, босые ноги в резиновых шлепанцах.
— Спасибо, — вежливо ответила Анна и выпрямилась. Она устала плакать.
— А чего «спасибо»? Бери да вытирай, — неизвестный перешел на «ты» и улыбнулся,
Анна, не ответив, прошла мимо, считая шаги, дошла до супермаркета, толкнула дверь. Ей туда не надо было, но не торчать же под дождем.
Походила по торговому залу. Взяла бутылку коньяка. Расплатилась и тут же попыталась открыть бутылку. Покупатели поглядывали на нее удивленно — вроде прилично одетая женщина, а туда же.
— Давайте помогу, — предложил высокий мужчин.
Она молча протянула ему бутылку. Он ловко открыл и вернул Анне:
— Может, все-таки не стоит прямо так, на ходу. Хотите, пойдем куда-нибудь?
Она посмотрела на него невидящим взглядом и, резко развернувшись, направилась к выходу.
Выйдя на улицу, глубоко вдохнула прохладный воздух и сделала глоток. Коньяк приятно согревал.
У Дашиного дома был скверик. Анна опустилась на влажную скамейку. Открыла бутылку и сделала еще несколько глотков. Шел дождь, но ей было все равно. Неужели это она, Анна, еще вчера чувствовала себя такой счастливой, такой желанной? Неужели это она ловила на себе влюбленные глаза мужчины и забывалась в его объятиях?..
Сделала еще глоток и зарыдала во весь голос. Даже не сразу заметила, что зазвонил телефон. Это была Даша.
— Аня, где ты? Видела твои звонки, прости, не могла ответить. А сейчас вот не могу до тебя дозвониться. Не молчи, где ты? Что случилось?
— В твоем скверике, пью коньяк. Мы с дождем плачем, и нам хорошо. — Анна уже смеялась.
— Никуда не уходи. Я сейчас спущусь, слышишь?!
Анна с ненавистью бросила телефон в сумку и сделала очередной глоток коньяка.
— Я уже здесь, — прозвучало сзади. Анна резко обернулась, увидела Дарью. Та шла к ней прямо через газон, увязая каблуками в мокрой траве.
— Даша, Даша, — Анна снова заплакала, — представляешь, Струна пропал! Он бросил меня!
Дарья ахнула:
— Не может быть!
— Сергей прав, я ему не нужна. Он такой интересный, умный, такой нежный и сексуальный. А я?.. Я и себе-то не нужна.
— Анечка, дорогая, — Даша заботливо обняла ее. — Пойдем. Ты вся промокла. Простынешь. Пойдем.
— Никуда я не пойду. Я хочу умереть. Я не могу без него, понимаешь?! Это невозможно! Этот день я не переживу. Пусти меня! Я не хочу! Без него!..
Она оттолкнула Дашу, сделала шаг назад, поскользнулась на мокрых листьях, подвернула ногу, упала на колено, быстро встала, отряхивая грязные руки. Коньячная бутылка звякнула и откатилась.
Дарья протянула бумажные платки, сама вытерла ей пальцы.
Смеркалось. У входа в кафе с зелеными ставнями зажглись круглые лампы. Снова пошел дождь, такой мелкий, что не нарушал глади неглубоких луж, похожий на взвесь в свете фонарей.
Анна отшвырнула телефон:
— Мне не нужен телефон…