Любовь и Гниль: Сезон 1 (Эпизоды 7-12)

Хиггинсон Рейчел

Она одарила меня широкой, оптимистичной улыбкой, а затем обратила её на более молодую сторону Паркеров.

— Разве вы все не рады снова вернуться в школу?

Пейдж взвизгнула, что она рада, и обвила руками мои ноги. Она растопила моё сердце своей нежностью.

Харрисон и Кинг пробормотали что-то непристойное, а затем убежали, прежде чем Пейдж успела сказать про банку ругательств. Урок окончен.

Пейдж потянула Хейли за бесформенную толстовку и что-то прошептала ей на ухо. Хейли терпеливо кивнула и встала лицом ко мне.

—

Мы работаем над тем, что нам нужно закончить, — загадочно сказала она, а затем одними губами произнесла «Это для тебя!». — Приведи себя в порядок, Ригз, и ты сможешь рассказать мне больше о своём опыте с Кейном Безумным в «Хижине в лесу».

— Умно, — усмехнулась я ей. — Мне это нравится гораздо больше, чем Глупая Риган. Однако рассказывать особо нечего.

— Наверняка у тебя есть, по крайней мере, три момента почти поцелуя и один суперстрастный поцелуй прямо перед тем, как Хендрикс ворвался и спас положение!

Хендрикс окаменел рядом со мной — твёрдый гранит напряжённой ярости.

— Хейлз, — я действительно старалась не рассмеяться, честно, я очень старалась. — Ты же знаешь, что мы живём не в мыльной опере, верно?

— Конечно, я знаю это, — она схватила Пейдж за руку и пошла назад. — Я знаю, что мы живём не в мыльной опере, — она обвела рукой комнату, а затем указала на меня. — Только ты привносишь драму в зомби апокалипсис с таким стилем и классом.

— Ты ужасна, — отчеканила я.

— Ты любишь меня! — а потом она ушла вместе с Нельсоном и Пейдж.

Кроме того, она была права. Я действительно любила её.

Я повернулась к Хендриксу и обняла его за шею.

— Она пошутила. Не было никаких моментов почти поцелуев, — он обнял меня за талию и крепко прижал к своей груди. — Только один поцелуй прямо перед тем, как ты вошёл. Но это было всё. Я клянусь.

А потом всё, что я могла сделать, это ахнуть и завизжать, потому что он щекотал меня как сумасшедший. Я начала смеяться, пока слёзы не выступили у меня на глазах, а живот не заболел от его мучающих рук. Я практически кричала, чтобы он остановился, отчаянно пытаясь снова дышать.

Щекотка была хуже всего. Как то, что заставляет вас смеяться, кажется таким паническим и ужасным одновременно?

— Хендрикс! — я взвизгнула, когда он атаковал мои рёбра своими умелыми пальцами.

— Ты доведёшь меня до сердечного приступа, женщина, — прорычал он, замедляя свою атаку, так что его пальцы теперь нежно гладили мои бока лёгкими, как перышко, прикосновениями, которые щекотали теперь совсем по другой причине.

Моё дыхание сбивалось в груди, а зрение затуманилось от слёз, которые ещё не пролились. Я позволила своим губам изогнуться в тайной улыбке, предназначенной только для Хендрикса, и мои руки теперь сжимали его грудь там, где я отталкивала его всего несколько мгновений назад.

— Ревнуешь? — прошептала я, поднимая лицо так, чтобы оказаться в пределах досягаемости его прекрасных губ.

— Ммм, — уклончиво ответил

он.

Он наклонился вперёд и дразняще коснулся своими губами моих.

— Не волнуйся, я буду справедлива, — я приподнялась на цыпочки и подарила ему свою собственную версию дразнящего поцелуя. — Я тоже поцелуюсь с тобой позже, за запертой дверью, в темноте.

Хендрикс издал животный звук в глубине своего горла и развернул меня так, что моя спина оказалась прижатой к холодной цементной стене. Его губы опустились на мои, голодные и требовательные. Он прикусил мою нижнюю губу, а затем провёл языком по тому же месту. Он обхватил меня за талию руками, прижимаясь ко мне и не позволяя себе исследовать моё тело, как он отчаянно хотел — а я знала, что он хотел, потому что мне так же хотелось прикоснуться к нему.

Он немного отстранился, чтобы сказать:

— Я не знаю, быть ли мне очень злым или очень взволнованным тем, что будет потом.

— Я никогда не целовалась с Кейном. Ты должен это знать!

Я попыталась изобразить обиду, но была слишком взвинчена и запыхалась.

— Я не беспокоюсь о тебе и Кейне.

Хендрикс усмехнулся мне в висок, а затем позволил своему носу и губам спуститься по моей щеке к уху, где он вернулся к прерванному, пробуя меня на вкус, целуя меня, любя меня.

— Но это не значит, что я позволю тебе безнаказанно дразнить меня.

Он опустил губы на мою шею, в этот момент мои глаза закатились, и я проиграла битву с дыханием.

— Да? — прошептала я.

— Я, вероятно, заставлю тебя заплатить за весь этот эмоциональный ущерб моему бедному эго.

Он расстегнул воротник моей фланелевой рубашки и продолжил влажные, горячие поцелуи вдоль моей ключицы. Мой желудок буквально задрожал. Его голос был низким, рычащим и вибрирующим от вожделения и желания.

— Позже, за закрытыми дверями… в темноте.

Позади нас кто-то прочистил горло.

Ой.

Хендрикс уткнулся лбом мне в плечо и застонал.

— Я ненавижу других людей.

Я рассмеялась, прогоняя сексуальное напряжение и тревожную энергию, гудящую внутри меня, и открыла глаза, чтобы встретиться с пристальным взглядом Вона.

— Извините, что прерываю, — протянул он.

— Ты не должен был, — пробормотал Хендрикс мне в руку, его дыхание было горячим сквозь ткань, и как только оно остыло, я вздрогнула.

— Я хотел бы знать о том, что произошло, Риган. У меня плохое предчувствие, что Кейн собирается усложнить нашу жизнь настолько, насколько сможет, теперь, когда он вернулся в компанию своего отца, и я хочу знать о нём как можно больше.

Вон выглядел измученным, стоя позади Хендрикса. Его плечи поникли, глаза были чёрно-синими в свете свечей, мерцающих на шкафах с папками и других высоких, прочных предметах мебели, его волосы были более растрёпанными, чем обычно, а борода длиннее. Это был человек, несущий тяжёлое бремя, и я начала понимать, что это бремя — я сама.