Любовь и кабачковые оладьи
Шрифт:
У Андрея сжалось сердце, обхватив покрепче мешающий бежать лимон, он рванул к любимой.
— Марина! — крикнул он на ходу.
Она вздрогнула, беспомощно заводила головой по сторонам, словно первым ее порывом было сбежать, потом взяла себя в руки и спокойно пошла на встречу Андрею.
— Марина! — подлетел он к ней, заглядывая в осунувшееся лицо.
— Я же писала, что кремы можно выбросить, — выпалила она.
— Марин, да причем здесь кремы?! Причем здесь кремы? Я люблю тебя! — дурацкий лимон зеленой преградой разделял их, Андрей нагнулся и поставил
— Зачем тебе лгунья, аферистка, или как ты там еще обо мне думаешь, — Марина подняла на него до боли знакомые карие глаза.
— Ничего я там не думаю, ну погорячился слегка, ну поорал, так я ж потом отошел, а ты уехала. Марин, ты если еще чего-то подсочинить захочешь, я ж не против. Вот моя матушка покупает сумочку за семь тысяч, а отцу говорит, что на распродаже за шестьсот рублей купила, и все довольны и живут душа в душу. Марин я все за эти три недели передумал, забудь, что я там тебе наговорил, — Андрей быстро тараторил, опасаясь, что она его перебьет, и он не сможет выложить все, что накопилось, — если ты хочешь свадьбу там, с фатой, куклой на капоте, выкупом и этими мужененавистническими конкурсами, то я согласен. Я готов потерпеть ради тебя. Я и каравай этот тащить буду, и лезгинку на столе плясать, и пупсов пеленать, — в глазах Марины блеснул легкий интерес, приободренного Андрея понесло, — а хочешь, настоящего пупса, то есть ляльку заведем. Я с ним гулять буду, в коляске там катать, погремухой трясти, даже памперс менять, — но заметив усилившееся внимание, поспешил добавить, — но только если по-маленькому сходит, что потяжелее ты уж са…
Марина упала ему на грудь и отчаянно зарыдала, вздрагивая всем тельцем.
— Ну ладно-ладно, можно и тяжелую артиллерию, куда ж деваться, — приобнял он ее за плечи.
— Они сейчас мне сказали — четвертая неделя, плод развивается нормально, а я радовалась при них, улыбалась, а сама так испугалась — так испугалась. Ты не звонил неделю и три дня, я тебе не нужна…
— Чего звонить, если ты трубку не берешь, — пробормотал Андрей. В голове крутилось: «Плод, плод». «Какой плод?»
— Но я же читала все твои эсемески, каждый день ждала новую, а тут раз и отрезало. Я думала, ты к той, зеленопопой, ушел.
— Никуда я не ушел, решил тебя дождаться. «Плод?» Марин, ты че, залетела? — выдал он наконец.
Слово «залетела» ей явно не понравилось, девушка обиженно поджала губки и попыталась отстраниться, но Андрей был уже тертым калачом и только крепче сжал объятья.
— Чего пугаться, папашка с вами, — вальяжно произнес он.
— Дура! О чем я только думала, куда я смотрела?! — причитала Марина, позволяя гладить себя по мокрым волосам.
— На меня, наверное, — улыбнулся Андрей.
Его подмывало ляпнуть, что такая продуманка в мелочах, как Марина, ну никак не может «случайно залететь», но прикусил свой поганый язык, перспектива гоняться за ней еще пару недель его совсем не прельщала. А вообще приятно, что тебя так отчаянно любят.
— Ты мокрая совсем, побежали, а то еще заболеешь, — не отпуская
— А это что? — Марина пальчиком потрогала гладкий листок.
— Там тебе Степик самовар принес, а это к чаю лимоны.
Они забежали в подъезд и, притаившись в темном уголочке, стали отчаянно целоваться как подростки. Как же соскучился Андрей по этим теплым губам, по этому мягкому запаху лаванды.
— Маришик, а чего ты такая не загорелая? Ты же с моря.
Марина притихла.
— Ну, колись, — почувствовал подвох Андрей.
— Я не была на море, — прошептала Марина.
— Та-а-ак, — шутливо-грозно протянул Демин. — А где была?
— У дяди Васи в Новохоперске.
— Марин! Я чуть в Анапу за тобой не уехал, а она в Новохоперске! Да если бы не Витька, я бы… — Андрей поймал себя на том, что срывается на крик.
— Ну, я хотела, чтобы ты вдали от меня подумал — нужна я тебе или нет, — виновато пискнула Марина.
— Не делай так больше, — взял себя в руки Андрей.
— Не буду.
— Да будешь, — махнул он, подхватывая Марину на руки.
— Правда не буду, ты мне нужен, а эти зеленопопые пусть посторонятся, я им тебя не отдам.
— Ревнивица ты моя.
В пыльное оконце подъезда заглянуло прорвавшее тучи солнце.
Эпилог
— Марин, мы же договаривались, что твои «губы» будут в правом верхнем углу.
— Так они там и были, — добродушно улыбнулась Марина.
— Вот смотри. Допустим, это тот лист, — Андрей разложил на пышной кружевной юбке свадебного платья Марины новенькое свидетельство о браке, — покажи, где здесь правый верхний угол.
— Этот, — робко указала пальчиком Марина.
— Это левый, — укоризненно покачал головой новоиспеченный муж, — а еще говоришь — дай ключи от машины. Как ты водить будешь, если ты лево и право путаешь?
— Жалко для меня машины, так и скажи, — надула губки Марина.
— Ничего мне не жалко, я за вас двоих беспокоюсь. Юрец, ты что, снимаешь?!
Юрка, как почетный свидетель, удобно устроился на соседнем от водителя сиденье и теперь, развернувшись, нагло снимал новобрачных на свой видавший виды телефон.
— Это я для истории — первый семейный скандал, — важно заявил он.
— Какой скандал? — притянул к себе Марину Андрей. — Так, конструктивный спор.
— Ну-ну, — ухмыльнулся Юрка, не убирая камеры.
— Мы мириться умеем, — улыбнулась Марина, целуя мужа в щеку.
— Потому что я старше и мудрее, — расправил плечи Андрей.
— Еще скажи — главнее, — иронично повел бровью Юрец, — Ну, скучно вам точно не будет. Отдыхать от свадьбы, как обычно, к вам поедем?
Молодожены переглянулись.
— Да, — уверенно махнула головой Марина, — кабачки созрели, оладушек испеку, а Андрюша щуку на уху поймает… или купит, — шепнула она на ухо супругу.
Где-то, утопая в золоте листвы, дремала, разомлев на осеннем солнышке, старушка-дача, и рыжий соседский кот нежился, неспешно качаясь в гамаке…