Любовь и колдовство (Сокровище любви)

Картленд Барбара

Саона резко села. Сон мгновенно слетел с нее.

— Опасность? — вскрикнула она.

— Так говорит Томас. Ты слышишь бой барабанов? Саона кивнула.

— Надо спешить, — напомнил Андре.

Он помог невесте подняться, Томас собрал одеяла и привязал их к седлам. Он не терял присутствия духа. Пожалуй, Андре следовало бы поучиться этому у чернокожего слуги.

Они успели проехать два часа, пока луна и звезды стали бледнеть. Рассвет был необычайно красив. Неизвестно, что предвещала эта сказочная

картина путникам, бежавшим от опасности к неизвестности.

Поскольку они начали путь спозаранку, Андре ничуть не удивили слова Томаса:

— Сегодня вечером быть в Капе.

Саона тяжело вздохнула.

Андре с тревогой посмотрел на девушку.

— У тебя хватит сил продолжать путь? — спросил он. — Я уверен, что лучше было бы прибыть на место после наступления темноты.

— Я постараюсь, — пообещала Саона.

Она была бледная, как полотно, и едва шевелила губами. От усталости у нее осунулось личико и глубоко запали глаза.

Андре спросил у Томаса:

— Наверное, здесь невозможно достать бренди или какого-нибудь вина?

— Я найду, мсье, — ответил слуга.

Когда путники, через силу оседлавшие лошадей, проехали несколько миль, в стороне от дороги показалась деревенька.

Томас наказал хозяевам подождать его в густых зарослях, а сам отправился туда.

Вернувшись, он протянул Андре бутылку из черного стекла. Даже не открыв ее, Андре уже знал, что в ней — кларен.

Он вспомнил, где видел такую бутылку. На ритуальной церемонии вуду папалои и мамалои пили ром, а потом выпускали изо рта облака пара.

Андре пригубил напиток сам. Ром оказался очень крепким, обжег ему горло, но по телу тут же разлилось приятное тепло. Это было единственное доступное им средство снять напряжение и усталость долгого пути.

Он попросил Томаса достать из походной сумки чашку. Потом Андре сорвал апельсин, выдавил из него сок и добавил рома.

— Выпей это, дорогая, — попросил он.

— Стоит ли? — забеспокоилась Саона. — Вдруг я упаду с лошади?

— Не бойся. Я налил совсем немного кларена. От такого количества не опьянеет даже такая хрупкая девушка, как ты, зато сил у тебя прибавится.

Осторожно пригубив напиток, Саона сморщилась, глубоко вдохнула и решительно выпила его до дна.

Щеки девушки вскоре слегка порозовели, глаза немного оживились. Ром явно пошел ей на пользу.

Через три часа путники снова остановились, чтобы выпить еще по одной порции кларена. Томас не отказался от своей доли. Как бы он ни был вынослив и привычен к жаре, такой длительный путь измотал и его.

Что касается Саоны, то, по убеждению Андре, только благодаря кларену она была в состоянии продолжать путь.

От усталости она не могла говорить. Андре старался не беспокоить ее и тоже сохранял молчание.

После захода

солнца Андре подъехал вплотную к лошади Саоны и забрал поводья из рук спутницы. Взяв управление на себя, он давал ей возможность хотя бы расслабить руки.

— Постарайся продержаться еще немного, моя любимая, — нежно попросил он. — Мы почти приехали.

Андре и сам не слишком верил своим словам. Ему стало казаться, что они уже никогда не достигнут цели.

Какова же была радость путников, когда через полчаса впереди показались очертания города! В некотором отдалении угадывалось море, где должны были быть спасительные корабли.

Андре много отдал бы за то, чтобы знать, есть ли среди них американские суда. Но издали, в темноте, это было невозможно. Оставалось ждать утра и надеяться на лучшее.

Последнюю милю пути они проехали рысью, забыв об усталости.

Несмотря на поздний час — дело было за полночь, — город еще не спал. На лавочках и просто камнях сидели находящиеся в увольнении солдаты, многие из них обнимали девушек-негритянок.

Торговцы всякой снедью и напитками зычно расхваливали свой товар.

Большая часть мужчин была навеселе.

Андре подумал, что армии Дессалина явно не хватает дисциплины. Не случайно говорили, что солдаты часто отказываются подчиняться офицерам.

Очевидно, Томас хорошо знал этот город, он ехал уверенно, показывая дорогу своим спутникам. Прохожие не обращали на них внимания, лишь иногда кто-то оглядывался, увидев монахиню на коне.

Наконец, они повернули за угол, и Томас, молча, жестом приказал им остановиться. Он спрыгнул с лошади.

Андре тоже спешился и подал руку Саоне, которая буквально сползла на землю, делать энергичные движения она уже не могла.

Во тьме вырисовывался силуэт церкви. Томас быстрыми шагами пошел к дому, стоящему рядом с ней.

Андре взял Саону на руки, ему казалось, что она вот-вот упадет.

Саона благодарно вздохнула, доверчиво прижалась головкой к его плечу и затихла, уютно чувствуя себя в нежных объятиях Андре.

Андре с нетерпением ожидал возвращения слуги. Он ни на минуту не забывал, что они находятся в окружении врагов и рискуют не только драгоценностями, но и собственными жизнями.

— Сейчас придет! — сказал Томас, вернувшись. Было ясно, что он говорит о священнике. Спустя минуту к ним торопливо подходил пожилой негр, судя по всему, брат матери-настоятельницы.

— Кто вы, и чего хотите? — спросил он. Андре подумал, что в Гаити, очевидно, люди должны бояться поздних визитеров.

— У меня есть письмо от вашей сестры, святой отец, — поспешил сообщить Андре. — Она надеялась, что вы окажете нам любезность и подыщете подходящий ночлег. Мы долго ехали и очень устали. С нами — женщина.