Любовь и ненависть – Фавн
Шрифт:
На нее стали заглядываться мужчины и парни в деревне, но она знала, что ей не стоит обращать на это внимания. Все оборачивались, когда она гордо шла по деревне. Парни свистели ей в след.
– Кто бы мог подумать, что Машка так расцвела, – качали головой парни. – Вот дураки, потеряли такую кралю.
– А кто знал, что Машка самая красивая в деревне?
– Да, редкая стала красавица. Роскошная женщина.
– Ох, как она с Ванькой-то живет? – задал вопрос один из парней, который сидел на лавочке со всеми другими и любовался Марией.
– Говорят, что Ванька с ней не живет, – пояснил другой.
– Неужели Акиндин, вот беда-то…
– Да,
– Она самая красивая. Вот бы отбить у них Машку.
– Да, это было бы что-то, – ехидно подметил один из сидящих парней.
– Я бы сам женился на ней, – подметил его сосед.
– Ты с ума сошел, лучше оставить эту мысль в покое, иначе кого-нибудь найдут мертвым. Никто не решится пойти против самого Акиндина Званцова.
– Лично я пас. Моя жизнь дороже.
Акиндин мог убить любого, кто посягнет на его женщину. Какое счастье, что он не слышал этого. Иначе случилась бы беда.
Он гладил ее по телу и понял, что полюбил Машеньку, как никто другой. Акиндин помог встать Марии и поцеловал ее в губы.
– Ты самое дорогое, что у меня есть, Машенька. Я тебя так люблю… Ты моя радость и счастье.
Мария только что осознала, что ей стал нравиться Акиндин, который проявлял к ней нежность и невероятную заботу. Он просто дышал ею, покупал Марии всякие вещи. Он превозносил ее до небес. То золотые сережки подарит, то духи «Красная Москва» вручит, то привезет из райцентра ткани для шитья, а то и вовсе подарил роскошную шубу. «Ты моя царица, Машенька», – говорил он ей. Она тоже не оставалась в долгу и баловала его всякими вкусностями и следила за его одеждой. Особенно его радовало, что она часто занималась с ним любовью. Мария подходила к Акиндину и гладила его по голове, а нагнувшись, целовала его в щечку. Однажды Акиндин преподнес Марии золотые сережки с бриллиантами.
– Это за то, что ты подарила мне нормального сына, девочка.
– Спасибо вам, Акиндин Назарович, – ответила Мария потрясенно, уставившись на очень дороги сережки.
– Это я должен тебя благодарить. Я брошу весь мир к твоим ногам, девочка. Я прошу тебя: называй меня просто Акиндин, и нам пора перейти на «ты». Согласна?
– Да. Я готова на все ради тебя. Боже, я снова хочу тебя. Это, какое-то помешательство.
– Нет, моя радость, это любовь. – Акиндин повел ее в свою комнату, и они начали предаваться страстной любви.
Ванька озлобился на эту сладкую парочку. Он ходил туча тучей и мысленно мечтал уничтожить отца, который расцвел как майский цветок. Он завидовал собственному отцу, его крепкому здоровью и тому, что он снова стал отцом. Акиндин побрился, следил за одеждой. Все люди в деревне говорили, что это неспроста.
Олег с друзьями пошел на речку рыбачить. Петька Черников стал разводить костер и принес картошку, чтобы запечь ее там. Ребята расположились на берегу, и каждый забросил удочки в речку. Андрюшка Черников начал свистеть, но его брат остановил его.
– Перестань, Андрюха, всех рыб испугаешь, – ругался Петька.
– Ой, я и забыл, что надо тихо себя вести на реке, – отозвался Андрей.
– Лучше следи за поплавком, болтун, – снова выразил свое возмущение Петька. – Смотри, у Олежки уже клюет.
– Подумаешь… – вздохнул Андрюшка и забросил снова удочку. Рядом с мальчишками лежали банки с червяками, которых накопал Петр для сегодняшней рыбалки.
Олег, увидев, что поплавок дернулся, быстро вытащил удочку из воды, и, к его великой радости, он увидел большую рыбу на крючке. Он схватил
– Вот какую рыбу я выловил, посмотрите, – сказал Андрюшка, демонстрируя свой улов.
– Да, очень хорошо, а Олежка, почему-то не хвастается, как ты, – прошептал Пашка Пегов.
– Это он умничает, – проговорил с обидой Андрюшка Черников. Как он походил в этот момент на своего дядю Сашку, который любил вот так бахвалиться перед всеми!
– Андрюшка, молодец, – похвалил Олег своего друга, прощая ему обидные замечания. Олег Званцов вообще ни на кого не обижался. Вот почему с ним дружили даже старшие ребята. Олежка был немногословен и много слушал. Не прошло и двух часов, как ведро у Олежки было полностью заполнено рыбой. Петр с удовольствием пек картофель на костре, а затем предложил пожарить еще рыбу, и Олежка вытащил самую большую и отдал ее Петру.
– Спасибо, Олежка, – выразил благодарность Петька Черников и, насадив рыбу на палку, стал жарить ее.
Когда она была готова, то Петька попросил своего друга Пашку Пегова расстелить газету, тот сделал, что его просили. Петька вытащил нож и отрезал всем по кусочку только что зажаренной рыбы. Как было вкусно и сытно! Ребята сидели и просто наслаждались жизнью. Андрюшка начал хныкать, так как не мог очистить картошку от черной кожуры. Олег взял у него клубень и помог справиться с этой проблемой.
– Олег, ты такой хороший, – проговорил Андрюшка, заискивая перед другом.
– Спасибо, – ответил немногосложно мальчик, который взял еще один клубень и почистил его уже для себя. Он уплетал за обе щеки картошку с рыбой и вдыхал аромат костра. Несмотря на свой возраст, Олежка был «маленьким взрослым».
Костер начал постепенно потухать, и ребята решили вернуться в деревню. Пашка Пегов был сыном местного зоотехника Михаила Пегова. Он был ровесником Петьки Черникова и охотно пошел с ребятами на рыбалку. Его тоже все уважали, так как он был добрым и отзывчивым мальчиком.
Рассказ 2
Детство Олега и Андрея
Прошел месяц, и наступил сентябрь, когда все дети пошли в деревенскую школу
Мария родила дочь, и ее назвали Анастасией. Она рожала опять дома, так как, по убеждениям Акиндина, он сам должен приять роды. Это было и правило в секте отца.
Он вспомнил, как сам принял Олежку. Этот день был незабываемым. Был ноябрь, и Мария почувствовала, как начались схватки. Она попросила вызвать врача. Акиндин сказал, что сам будет принимать роды. Мария испугалась и заплакала. Она была потрясена. Она сказала, что боится умереть. Акиндин ответил, что все сам сделает хорошо. Акиндин сам вскипятил воду и постелил чистую простыню на стол. Затем заставил Марию ходить по дому. Она, в белой ночной сорочке с большим выпирающим животом, еле ходила по дому. Акиндин ходил вместе с ней и нежно успокаивал ее. Это продолжалось весь день. Акиндин все заранее приготовил для родов и жал того момента, когда он станет сам принимать сына. Он следил за частотой схваток и затем помог взобраться на стол и подложил подушку под голову Марии. Он попросил широко развести ноги и сам встал между ними. Он следил за тем, как выходила головка, и давал указания тужиться.