Любовь и нежность

Гарлок Дороти

Приближался конец ноября. Прошли теплые дни после преждевременной метели, становилось все холоднее. Смастерив мебель для нового жилища, мужчины отправились рубить дрова. Длинная поленница растянулась между двумя хижинами, чтобы их обитатели могли пользоваться ею на равных.

Вечерами Чериш вязала. Джуси и Слоун сидели рядом у огня и подшучивали над ней. Когда шутки надоедали или просто не хотелось говорить, спицы мелькали быстрее. Когда Чериш делала ошибку, и ей приходилось распускать вязание, раздавался веселый смех.

Трю

вечно что-то мастерил. Либо вырезал игрушки для Оры Делл, либо заколки для Чериш. Потом он стал отливать пули. Чериш любила смотреть на его работу, к которой он относился так же добросовестно, как она к своему вязанию. Сначала Трю сложил свинцовый лом в помятый стальной котелок и поставил его на угли. Когда свинец расплавился, Трю вылил его в формочки для пуль. Блестящая струйка жидкого свинца заворожила Чериш. Казалось, эта серебристая жидкость холодна как лед.

— Ну, попробуй, тронь его, — усмехнулся Трю в ответ.

— Да, я знаю, что он горячий. Но он так красив!

Когда пули остыли, Трю вытряхнул их из формы и зачистил ножом. Затем он разложил готовые пули в старый патронташ из оленьей кожи. Он любил доводить до совершенства любую вещь, которую делал или чинил своими руками.

Каждый вечер, сидя у огня, Слоун укачивал Ору Делл на коленях, прежде чем уложить ее спать. Ясно, что он любит девочку, как родную дочь. Когда он держал ребенка на руках, лицо его всегда было мягким и заботливым. Ора Делл нетерпеливо прыгала у него на колене, требуя внимания, и он с радостью дарил его. Девочка смеялась до упаду, когда он шутливо опрокидывал ее на спину.

Однажды вечером Джуси принес губную гармошку. К удивлению Чериш, он заиграл старинную английскую балладу «Зеленые листья». Этой песне девушку научила мать, и она запела сначала тихонько, потом, приободрившись, в полный голос. Когда песня закончилась, мужчины переглядывались, ошеломление светилось в глазах Слоуна и передалось Джуси. Он заиграл снова. Тогда Слоун запел балладу по-французски, не сводя глаз с Чериш. Взгляд девушки стал туманным и мечтательным, на ее губах блуждала улыбка.

— Это было так мило. Спасибо, — сказала Чериш с довольной улыбкой.

Чериш стеснялась оттого, что Джуси и Трю знают, что Слоун спит с ней. Долгие часы девушка провела в раздумьях о том, как теперь они будут относиться к ней. Когда они со Слоуном вместе, любят и ласкают друг друга, они всегда искренние. Всей душой, всем сердцем Чериш предана Слоуну как мужу, и уже ничто не могло изменить этого.

День Благодарения начался морозным, снежным утром. Снег пошел с утра, мягко ложась редкими хлопьями, а ветер уже утих.

Трю и Джуси пошли в новую хижину проверить, достаточно ли затвердел раствор в кладке очага, чтобы поддерживать в нем сильный огонь для отопления дома. Они разводили до этого лишь небольшое пламя, позволяя скрепляющему раствору высохнуть. Прошедшая ночь была последней, которую Трю и Джуси собирались провести в хижине Слоуна. Оба были особенно

обходительны с Чериш. Трю утверждал, что ему нужна упряжка мулов, чтобы оттащить его от кушаний, что готовила хозяйка Слоуна.

Чериш готовилась к празднованию Дня Благодарения. Она замочила сушеные яблоки и изюм для пирогов, сделала пюре из тыквы с маслом и медом, ощипала и выпотрошила подстреленную Слоуном индейку. Начинив птицу вареной кукурузой и пряностями, которые Чериш обнаружила заботливо спрятанными в кувшине, она принялась за индейский пудинг, который приготовила по рецепту своей матери: смешала кукурузную муку, сахарную патоку, яйца, добавила молока с имбирем и, растопив масло, смазала им готовый пудинг, чтобы поставить в печку.

Встав на следующий день пораньше, Чериш стала печь хлеб и пироги, потом жарить индейку. Она решила постелить красивую скатерть и надеть новое платье, которое сшила из материи, лежавшей в гардеробе. Она выбрала мягкую голубую ткань — ведь Слоун разрешил ей брать все, что нужно. Материи оставалось достаточно и на обновку для Оры Делл.

Пока мужчины отсутствовали, она переоделась, заколола волосы шпильками Трю в высокую прическу, потом нарядила девочку, расчесала ей кудри и завязала их голубой лентой.

Ближе к полудню раздался выстрел, звук, похожий на удар хлыста. Эхо разнеслось по холмам и затихло где-то в долине. Потом Чериш услышала еще несколько выстрелов. Затем все стихло. Не успела Чериш подбежать к окну, чтобы посмотреть в чем дело, как дверь распахнулась, вбежали мужчины, расхватали ружья, висевшие на стенах, разобрали новые патроны, сделанные Трю.

Через несколько секунд Джуси, Трю и следом за ними Браун уже выбежали из хижины. Слоун задержался, чтобы поговорить с Чериш. Он проверил ее пистолет и положил на каминную полку.

— Когда я выйду, запрешь дверь, потом закроешь ставни изнутри и не пускай никого, слышишь, никого, кроме нас: Джуси, Трю и меня. Ты поняла?

Девушка ошарашенно кивнула.

— Это нападение индейцев?

— Не знаю. Могут быть и эти разбойники с реки. Еще раз прошу, ни в коем случае не открывай дверей.

Слоун вышел, и пока Чериш запирала дверь на засов, уже догонял Джуси и Трю. У реки мужчины разделились. Слоун с Брауном двинулись в лес к северу, Трю скрылся за холмами, а Джуси направился к жилищам шауни. Сердце девушки на секунду замерло, а потом застучало, как барабан.

Тут кто-то потянул ее сзади за юбку. Оглянувшись, Чериш увидела испуганные глаза Оры Делл. Чувствуя себя виноватой — совсем забыла о малышке, — она подхватила девочку на руки и стала тихонько напевать, чтобы успокоить себя и ее.

Мысленно Чериш видела, как индейцы жгут дома, уводят в плен женщин и детей или же просто снимают с них скальпы. А мужчины медленно умирают под пытками. Обо всем этом она знала только понаслышке. Что ожидало Слоуна, помчавшегося на разведку? Неизвестность страшила больше всего.