Любовь и нежность

Гарлок Дороти

На лице девушки отразилась сильная тревога.

— О нет, я не могу, миссис Кэрролл это не понравится.

— Я приказываю называть меня Чериш, и меня не волнует, что она там говорит, — запротестовала хозяйка дома.

— Пожалуйста, как вы не поймете, — теперь огромные карие глаза смотрели на нее умоляюще: — Будет гораздо проще называть вас «мэм», позвольте мне…

Чериш поколебалась, потом равнодушно ответила:

— Ладно, если это так много для тебя значит… Но мне-то как тебя называть?

Девушка, похоже, успокоилась

и ответила просто:

— Меня зовут Кэтрин. — Она смотрела в пол, будто изучая щели между досками.

— Красивое имя, и оно идет тебе. — Чериш бросила взгляд в сторону спящей. — Что-то миссис Кэрролл долго не просыпается.

— Она не спала всю прошлую ночь и ходила по палубе взад-вперед, внушая себе, что раздражена… и устала. — Кэтрин вдруг побледнела и обернулась. Чериш поняла все без лишних вопросов. Но миссис Кэрролл еще спала.

Работая вдвоем, они приготовили ужин раньше, чем рассчитывала Чериш. Она спустилась в погреб и принесла варенье из лесных ягод, утиные яйца и соленую рыбу. Кэтрин разрезала на куски пироги и хлеб.

Когда мужчины возвратились, ужин уже был на столе. В первую очередь все спросили о состоянии Пьера, потом компания двинулась мыть руки и приводить себя в порядок. Причесавшись и отряхнувшись, они стали ждать зова Чериш к ужину. Мальчик пожирал глазами стол, уставленный полными тарелками.

— Фарвей, вы с дедушкой сядете с этой стороны. Трю и Джуси, садитесь напротив. Кэтрин, рядом с Джуси уместишься?

Но Кэтрин отошла от стола, чтобы занять место Слоуна у постели больного. Чериш ласково взяла ее за руку и почти насильно усадила за стол.

— Сейчас он спит, и у тебя есть время поесть, — сказала она мягко и в то же время решительно.

— Нет, мэм, я поем позже. — Кэтрин тоже настаивала, ее взгляд был таким же умоляющим.

— Садись, дочка, — раздался хриплый голос Джуси, заставивший ее вздрогнуть. — Вот парень очнется, тогда и будешь на него глядеть.

Кэтрин неохотно уселась. После Чериш мужчины заняли свои места за столом.

Слоун разбудил Ору Делл и усадил на высокий стул. Чериш повязала ей салфетку и села рядом. Девочка прильнула к ней и стала вопросительно указывать маленьким пальчиком на незнакомые лица.

— Мама…

— Не бойся, солнышко. Мама здесь, рядом.

Трю принес индейку и поставил поближе к Слоуну, чтобы тот ее разрезал.

— Слоун, ты прочитаешь молитву или это лучше сделать мне? — спросила Чериш.

Они переглянулись через стол. Слоун еле заметно ободряюще улыбнулся ей.

— Прочитай сама, дорогая. Это первый День Благодарения в твоем новом доме.

Приятное тепло охватило девушку. Он перед всеми назвал ее «дорогая» и дал понять, что это и ее дом тоже. Первый День Благодарения. Он хотел сказать ей, что это ее дом теперь навсегда. Держа в своей руке ручонку Оры Делл, Чериш опустила голову и произнесла:

— Господи, благодарим Тебя, за доброту Твою и благодать, ниспосланную

нам. Благодарим за здоровье и наших верных друзей. Благодарим Тебя за теплое жилище и защиту от врагов наших. Молимся о Твоем снисхождении к нашему другу Пьеру. Облегчи его страдания и исцели его. Заклинаем тебя. Аминь.

Чериш снова посмотрела на Слоуна и увидела в его взгляде нечто новое — восхищение, глубокую любовь. На губах девушки появилась улыбка, выдавая сердечное счастье. Любовь торжествовала, и Чериш вынуждена была отвести взгляд, чтобы окончательно не сойти с ума от радости.

— Никогда не знаю, с какого края се начинать, — сказал Слоун, занеся нож над индейкой. — Ты большой мастер в этом, Трю. Почему бы тебе ее не разрезать?

— Да брось, Слоун. Просто воткни в нее нож. Если она вкусно пахнет с одного бока, значит, такая же и с другого.

Все взоры были обращены на Слоуна, когда вдруг раздался живой приятный голос:

— Малышка? Моя малышка, где ты? Где моя любимая маленькая доченька? Принеси мне ее, Слоун! Я столько ждала, чтобы взять ее на руки!

Ада Кэрролл сидела на краю кровати, умоляюще вытянув руки.

ГЛАВА 17

В комнате воцарилась гнетущая тишина. Слышалось чье-то глубокое дыхание, но никто за столом не шевельнулся и не проронил ни слова. Чериш вопросительно посмотрела на Слоуна. Он быстро взглянул на нее, аккуратно положил нож и вилку на стол и медленно, устало поднялся на ноги.

Ада стояла около кровати. Она сбросила плащ и осталась в помятом платье. Но даже так, с растрепанными белокурыми волосами, распухшими от слез глазами, она была красивой женщиной: таких Чериш никогда не видела. Дама устремила взгляд на Слоуна и говорила с ним так, будто они были лишь вдвоем.

— Слоун, милый! Я дома. Наконец-то я вернулась к тебе и моей малышке.

Снова воцарилась тишина. Ада бросилась к Слоуну. Всхлипывая, она вытянула руки и положила их на плечи Слоуна.

— Мне так жаль, — сказала она кротко. — Я пыталась вернуться, когда услышала о… Слейтере. Я не должна была выходить за него замуж. Только ты всегда был в моем сердце. Теперь все позади. Я вернулась. И я так хочу обнять мою дорогую малышку.

Она увернулась от Слоуна, который пытался остановить ее, быстро подошла и с почти животной радостью на лице обрушилась на девочку. Ора Делл сидела до сих пор спокойно, зажав ложку в пухлой ручонке. Когда перед ней появилось чужое лицо, заслонив собой Чериш, девочка замерла и страшно перепугалась. Ада же, не обращая внимания на отчаянно машущие детские ручки, пытающиеся оттолкнуть ее, продолжала сжимать в объятиях и целовать ее.

Слоун подскочил к Аде, схватил ее за плечи и почти оторвал от ребенка. Чериш тут же отвязала тесемки, удерживавшие девочку на стуле, и посадила ее к себе на колени, прижимая малышку к груди и нашептывая успокоительные слова.