Любовь и расчет
Шрифт:
Все правильно. Его внимание принадлежало залу суда. Как и он сам. Это была его сфера, и сегодняшний опыт наблюдения за ним лишь усилил то, что Кейт и так знала: эта сфера имела мало общего с той, где проходили орбиты всех ее надежд.
Кейт разжала пальцы, снимая напряжение с каждого по очереди, и переключила мысли на драму «Катлер против Уотсон».
— Это был хитрый трюк, когда ты спросил его о содержимом его карманов. Я не скоро его забуду.
Керли никогда не принимал поражение близко к сердцу, что делало его прекрасным адвокатом, достойным противником и
— Наверняка не забудешь. Полагаю, что и сам к нему прибегнешь теперь, когда увидел, как он здорово работает.
Ник свернул за угол, увертываясь от добродушного удара, нацеленного ему в живот, и чуть не столкнулся с крупным мужчиной, идущим в обратном направлении. Рынок Ковент-Гарден по сравнению с коридорами Олд-Бейли после дня судебных заседаний выглядел буколическим.
— Послушай, я все равно продолжаю думать, что это сделала твоя старушенция. — Керли на ходу стащил с головы парик и шапочку и взъерошил волосы, создав на голове романтический беспорядок. — Мой парень, конечно, не святой и как пить дать значительно преувеличил сумму потери, но, что касается вопроса, обчистила ли она карманы его сюртука, пока он спал, я бы сказал, что это более чем вероятно… Боже милостивый. — Его голос изменился, понизившись до шепота. — Что такой бриллиант, как этот, делает в уголовном суде?
Ник поднял взгляд. По ступенькам с галереи спускалась мисс Уэстбрук. И мисс Виола, как он заметил, следом, и молодой мистер Уэстбрук. Но только одна мисс Уэстбрук ступила в то место, куда падал солнечный свет из лестничного окна, увенчавший ее непокрытые волосы ореолом золота. На мгновение она остановилась, элегантно положив руку на балюстраду, как будто осознала, какой свет источает сама — чтобы дать возможность зевакам запечатлеть ее образ в памяти для будущих художественных свершений.
— Она как ангел Боттичелли, и даже с нимбом, — прошептал Керли как нельзя кстати.
— Белокурая девушка?
Как будто имелось основание для сомнения.
— Кого еще здесь ты можешь сравнить с ангелом? — Еще одно движение рукой, чтобы взъерошить волосы, только теперь с намерением придать им некий порядок. — Посмотри на нее, Блэкшир. Застыла над бурлящей толпой. Настоящая Персефона, остановившаяся, чтобы собраться с духом перед спуском в подземный мир.
О Боже. Если она не заставила мужчину забыться и начать нести какую-то непристойную околесицу, то непременно низведет его до идиотизма подобного этому.
— Думаю, мне стоит проникнуть в твою комнату и выкинуть все эти поэтические томики, которыми ты зачитываешься до одурения. — Ник ударил Керли по плечу папкой, которую все еще держал в руке. — Могу тебя заверить, что это не ангел и не богиня, а всего лишь дочь Чарлза Уэстбрука. Как и другая рядом с ней, в очках. А молодой человек за ними — сын Уэстбрука. Вероятно, они иногда приходят послушать какие-то дела, поскольку их отец юрист.
Хотя раньше они никогда не приходили посмотреть на него. Правда, прошлым вечером он вступил в спор с мисс Виолой на тему, должна ли женщина присутствовать в суде присяжных, если судят женщину, и он кое-что рассказал о сегодняшнем деле. Возможно, она решила увидеть, как все проходит, своими глазами.
— Дочь барристера? Никогда не
«Поверь мне, в этом вы с ней единодушны». Но эту мысль Ник оставил при себе. Вчера им и без того хватило ссоры и пререканий. Ему не хотелось унижать ее перед кем-то еще. На полпути Уэстбруки его заметили. Мисс Уэстбрук, разумеется, тоже. Их взгляды встретились, и он увидел в ее глазах смесь неуверенности и решимости. Выходит, она пришла сюда специально, чтобы сказать ему что-то. Ник насторожился. Ему не нужно было извинений, если предполагалось упоминание того, о чем он предпочитал молчать.
С другой стороны, он и сам должен был перед ней извиниться и, возможно, изыщет такую возможность. После выступления в суде он все еще пребывал в великолепном расположении духа. Поскольку Керли не был знаком ни с кем из молодых Уэстбруков, Ник потащил его за собой и встретил троицу внизу лестницы.
— Послушаем ваш вердикт, мисс Виола, — сказал Ник, когда отвел их всех в сторону от коридорного столпотворения и произвел процедуру знакомства. — Обошлись бы с мисс Уотсон лучше, если бы присяжные, а может, судья и барристеры были одного с ней пола?
— Представьте себе, что я размышляла на эту тему во время слушаний. — Она поправила сползшие на кончик носа очки, водрузив их указательным пальцем на прежнее место на переносице. — И хотя вы выиграли дело, вернув заключенной свободу, я не могу не заметить, что вы сделали это, скорее вызвав у присяжных неприязнь к человеку из класса мистера Катлера, а вовсе не доказав невиновность мисс Уотсон. Хотя умно все обставили. Но при действительно справедливой системе ваша тактика независимо от пола присяжных не имела бы успеха.
— Виола! — Мисс Уэстбрук покраснела и не без затруднения остановила взгляд на нем. — Вы выступали очень аргументировано, мистер Блэкшир. Мы видели немало папиных защит, чтобы разбираться, как барристер должен влиять на присяжных. Мы думаем, что вы блестяще провели защиту вашего клиента.
— А я разве сказала сейчас не то же самое? Я назвала его умным. — Мисс Виола сердито посмотрела на сестру, которая озиралась по сторонам, словно хотела определить, сколько людей стали свидетелями последнего примера непристойной прямоты Уэстбруков. — Я только собиралась сказать, что, по-моему, включение женщин — один шаг из дюжины, которые необходимо предпринять для реформирования нашего суда присяжных. Почему людей вроде мистера Катлера и мисс Уотсон должны судить те, кто смотрит на них как на низший класс или даже как на комичные персонажи? Кто с легкостью меняет свое мнение под влиянием воззвания барристера к их собственному чувству превосходства?
— Должен заметить, — Керли был рад одобрить мнение леди, с которой только что познакомился, — что трюк с обручальным кольцом был особенно недостойным, правда?
В разговор вступил Уэстбрук-младший, подтвердив, что мистер Катлер и мисс Уотсон выглядели и впрямь комично, хотя заслуживали справедливости. Мисс Виола обвинила его в непонимании. Керли своими замечаниями лишь раздул пламя спора, и Ник вдруг почувствовал себя лишним. Поймав взгляд мисс Уэстбрук в шумном споре брата, сестры и коллеги, Ник пожал плечом и улыбнулся дружеской, как он рассчитывал, но не слишком фамильярной улыбкой.