Любовь и Смерть. Убийство Курта Кобэйна
Шрифт:
Однако хотя ни Дениз Маршалл, ни Гарриотт и Стёрнер никогда не находили такого же высокого уровня морфия в крови, как у Курта, такие случаи действительно есть. Во всестороннем обзоре уровня морфия крови в 1.526 смертельных случаях, касающихся внутривенных передозировок, связанных с героином, обнаружились двадцать шесть случаев, или 1.7 процентов, когда уровень был равен или превышал уровень Кобэйна — 1.52 миллиграммов на литр.
Обратимся к статистическим данным. Согласно исследованию, упоминавшемуся в «Международном Журнале Судебной Медицины», почти 85 процентов случаев с таким высоким уровнем кончаются так называемым «золотым уколом», завершающимся немедленной смертью. Но, сопоставив эти случаи, исследование заканчивается выводом, что «смерть не настолько
Однако во всех двадцати шести известных случаях передозировки героина, при которых уровень морфия в крови был равен или превышал уровень Кобэйна, когда тело было обнаружено, жгуты были всё ещё на месте, и шприц по-прежнему был прикреплён к руке жертвы или лежал на полу рядом с телом — что означало или мгновенную смерть, или бессознательное состояние.
Да, как замечает Дениз Маршалл, в полицейских отчётах не рассказывается о таком сценарии, когда было найдено тело Курта: «Это было самоубийство? Я не представляю себе, как возможно было это сделать физически. Я не представляю, как он мог принять столько героина, чтобы достичь такого уровня, убрать шприц и другие наркотические принадлежности, оправить свой рукав, схватить оружие, положить его прямо в рот и спустить курок. Я этого не представляю».
Маршалл была не единственным экспертом, имеющим сомнения по поводу официальной версии. В 1997 году телешоу Эн-Би-Си-ТВ «Неразгаданные Тайны» показало результаты вскрытия трупа Кобэйна доктору Сирилу Вехту, одному из самых известных судебно-медицинских экспертов Америки. Профессор юриспруденции из Гарварда Алан Дершовиц окрестил его «Шерлоком Холмсом судебной науки». Доктор Вехт немедленно отверг аргумент о переносимости, на который ссылался Николас Хартшорн. «Для большинства людей, включая наркоманов, 1.52 миллиграмма на литр морфия — это существенный уровень, — тщательно объяснил Вехт, — и для большинства из них, для большого процента, это будет уровень, который довольно быстро вызовет бессознательное состояние. Речь идёт даже не о минутах, а о секундах…. Это действительно поднимает вопрос, большой вопрос относительно того, действительно ли он стрелял из этой винтовки».
Однако перед камерой доктор Вехт отказался полностью исключить возможность самоубийства, заявив, что «такое могло быть, но это маловероятно». Таким образом, уважаемый специалист, казалось, был уверен в этом, однако с незначительной вероятностью того, что Кобэйн мог в самом деле застрелиться, как указывается в официальной версии. Однако спустя годы после этого интервью мы узнали, что это интервью доктора Вехта было больше, чем тем вечером передала Эн-Би-Си. По словам продюсера этой передачи Синди Боулз, Вехт вообще был не полностью информирован об обстоятельствах смерти Кобэйна до своего интервью, зная только то, что он был найден выстрелившим себе в рот и с посмертным уровнем морфия в крови 1.52 миллиграммов на литр. Вот что Вехт на самом деле сказал при выключенной камере после объявления о том, что самоубийство могло быть, но маловероятно: «Если это было самоубийство, он, вероятно, должен был держать оружие в руке, вводя себе героин, а потом застрелиться сразу же после инъекции».
Мы, конечно, знаем из полицейских отчётов, что такого не было. До того, как взять ружьё, Кобэйну понадобилось время, чтобы оправить рукава, убрать свои наркотические принадлежности и положить их обратно в лежащую поблизости коробку от сигар. Снова официальный сценарий с научной точки зрения кажется невозможным.
Новое открытие, касающееся мнения доктора Вехта, однако, не единственная важная часть информации, появившейся в последние годы. В 1995 году, после того, как Николас Хартшорн и его начальник, доктор Доналд Риэй, сообщили нам, что переносимость была смягчающим фактором,
Два года спустя в своём документальном фильме Би-Би-Си «Курт и Кортни» его создатель Ник Брумфилд полагал, что он принял этот вызов. В этом фильме Брумфилд показал интервью с британским врачом, доктором Колином Брюером, который настаивал на том, что кто-то мог действительно застрелиться после принятия такого количества героина, которое было найдено в крови Курта. Чтобы доказать свою точку зрения, доктор достал фотографию, которую он взял у одного из своих пациентов. На этой фотографии, показанной в фильме Брумфилда, человек балансирует на одной ноге спустя пятнадцать минут после предполагаемого принятия «дозы, вдвое большей, чем у Курта». Когда этот документальный фильм был выпущен в 1998 году, одна эта фотография нанесла почти смертельный удар по теории убийства. На самом деле это доказательство было единственным элементом, на который ссылается Брумфилд, когда он поменял своё мнение о том, как умер Кобэйн. До того, как взять интервью у доктора, создатель фильма признаётся, что он склонялся к мысли, что Курт был убит. После интервью Брумфилд был уверен, что Кобэйн совершил самоубийство.
Если действительно существовал случай, когда наркоман оставался в сознании в течение пятнадцати минут после принятия такой большой дозы, это на самом деле доказывает, что Курт, возможно, всё ещё мог застрелиться после принятия того уровня героина, найденного в его организме.
Однако позднее обнаружилось, что в своём фильме Брумфилд допустил существенную ошибку — ошибку, которая нанесла невосполнимый ущерб правдоподобию теории убийства. Пациент, изображённый на той фотографии, на самом деле всё-таки не вводил себе героин. Скорее всего, он глотал метадон — синтетический опиат, обычно используемый для прекращения употребления героина. Впоследствии доктор признал, что у него даже не было лицензии на применение героина, поэтому он не мог повторить результаты, даже если бы и хотел. Разница между метадоном и героином, объясняет Дениз Маршалл, огромна.
«Метадон предназначен для того, чтобы глотать, а не вводить внутривенно, — объясняет она. — Каждый раз, когда вы проглатываете наркотик, он должен пройти сквозь ваш желудочно-кишечный трактат, и это может занять тридцать пять-сорок минут. Но когда вы вводите наркотик внутривенно, результат мгновенный: он поступает прямо в кровь. Вы чувствуете эффект за секунды».
Она говорит, что пример, приведённый в документальном фильме Брумфилда, полностью не соответствует действительности и вводит в заблуждение.
Человек на фотографии глотал метадон. Это всё равно что сравнивать яблоки и апельсины, говорит она. «Да, метадон — это наркотик. Я могу принять большое количество метадона и при этом прыгать. Однако я не знаю, как я буду себя вести через сорок пять минут. Но метадон также по-иному воздействует на организм. В нашем мозгу есть наркотические рецепторы, и именно с ними связан наркотик. И как только наркотик связывается с этими рецепторами, они вырабатывают другой наркотик под названием допамин, и именно из-за него вы испытываете кайф. Метадон не действует точно так же, как героин».
«Несомненно, что создатель фильма и, вероятно, даже доктор не разбирались в науке об опиатах, — говорит она. — Я могу объяснить это так: если вам когда-нибудь делали операцию или давали любые успокоительные под капельницей, в тот момент, когда вас просят начинать считать в обратном порядке, они вводят вам наркотик внутривенно, и вы засыпаете до того, как игла будет вынута. Именно так может действовать героин. И с тем количеством, которое принял Кобэйн, для меня совершенно очевидно, что именно это произошло с ним. Возможно, он был без сознания, хотя игла была всё ещё в его руке».