Любовь и вечность
Шрифт:
«Целая миля», – подумала Нирисса и, сделав глубокий вдох, стегнула коня, сознавая, что никогда в жизни не ездила так быстро.
Было приятно ощущать легкое прикосновение ветра на лице и слышать глухой стук копыт.
Утреннее солнце слепило глаза, когда она неслась по долине и думала, что сейчас очутится в одной из волшебных сказок, придуманных ею во время работы в доме отца.
Прервав стремительный галоп, Нирисса дала жеребцу возможность перевести дыхание.
Остановившись, она почувствовала, что
Несколькими секундами позже всадник настиг ее. Это был герцог. Остановившись рядом, он произнес:
– Доброе утро, мисс Стэнли! Когда мой конюх сказал мне, что одна дама поехала верхом, я предположил, что это могли быть только вы!
– Почему вы так решили? – удивилась Нирисса.
– Потому что все остальные мои гостьи еще спят, оберегая свою красоту.
Нирисса рассмеялась. Его слова прозвучали очень забавно.
Сам он выглядел даже слишком величественно в своем элегантном костюме в седле крупного черного жеребца.
Разговаривая с ней, герцог снял шляпу, и Нирисса тотчас почувствовала волнение, когда ом пристально посмотрел на ее непокрытую голову.
– Я… не могла предположить… что встречу кого-нибудь так рано, – стала оправдываться Нирисса. – Боюсь, я выгляжу несколько необычно.
– Вы выглядите прекрасно, – возразил герцог, – и свежи, как весна!
Несмотря на явно насмешливые ноты в голосе герцога, его манера говорить совсем не смущала девушку.
– Надеюсь… вы не сердитесь на меня за то, что я взяла вашу лошадь без разрешения, – продолжала Нирисса. – Но Гарри сказал… вы разрешили ему брать лошадей, когда он пожелает… Я надеюсь, это распространяется и на меня.
– Мои конюшни в вашем распоряжении, – ответил герцог. – Но где же Гарри?
– Он еще спал, когда я собралась на прогулку, и мне не хотелось его будить. Герцог хмыкнул.
– Это последствия поздних бдений, красивых женщин и непредсказуемой карточной игры! Нирисса тяжело вздохнула, а затем сказала:
– Не хотите ли вы сказать… что Гарри увлекся игрой прошлым вечером.
– Вас это поражает?
– Это не поражает меня, – ответила Нирисса. – Это меня пугает.
Помолчав, она продолжила:
– Пожалуйста, ваше сиятельство, не позволяйте Гарри таких сумасбродств, как игра в карты или пари. Он не может оплатить их!
– Вы действительно так бедны?
– Мы бедны как церковные крысы, – ответила Нирисса. – У Гарри сейчас есть немного… совсем немного денег, но ему придется растянуть их буквально на несколько лет.
Ее голос становился испуганным всякий раз, когда она думала о безумствах Гарри, о том, что он бросает деньги на ветер за карточным столом, хотя не может позволить себе купить ни лошадь, ни одежду, в которой нуждается.
Она и не догадывалась, что герцог внимательно наблюдает за выражением ее лица, до тех пор, пока
– Вы говорите, что у Гарри сейчас совсем немного денег. Я понимаю, что под нуждой все подразумевают разное, но обилие изысканных кушаний и отменные вина на вашем столе вдень моего посещения вряд ли говорят о вашей крайней бедности.
Нирисса услышала иронию в его голосе, словно он думал, будто она рисуется, и заняла оборонительную позицию.
– Вечер, когда вы обедали в доме моего отца, был особенным, ваша светлость.
– В каком смысле?
Слишком поздно Нирисса поняла, что не должна была говорить так много, и стала придумывать, как бы ему ответить.
Желая подтвердить свои предположения, герцог спросил:
– Конечно, вы должны простить меня, если я не прав, но, видимо, еда, приготовленная столь великолепно тем вечером, была оплачена вашей сестрой.
Яркий румянец залил щеки Нириссы. Глядя на ее смущение и на то, как она отвела глаза, герцог убедился в своей правоте и продолжил:
– А ваши слуги действительно были больны?
Нирисса испугалась.
– Пожалуйста, вы не должны… задавать мне такие вопросы. И сейчас, когда наши лошади отдохнули, мы могли бы продолжить верховую прогулку.
– Разумеется, если вы хотите, – согласился герцог. – Признаюсь, вы меня заинтриговали. Я и понятия не имел о вашем с братом существовании, пока вы не материализовались столь неожиданно и в таком неожиданном месте.
Теперь Нирисса по-настоящему забеспокоилась и сказала:
– Пожалуйста… ваше сиятельство, вы не могли бы забыть эту беседу… и пообещать мне не упоминать о ней… Дельфине.
– Вы говорите это так, будто боитесь своей сестры, – упрекнул ее герцог.
– Мои чувства не могут быть интересны вашей светлости… Пожалуйста! – уклончиво ответила Нирисса.
Она почувствовала, что сказанное ею лишь ухудшило положение. Девушка пришпорила коня, и тот понесся прочь, Потребовалась секунда или две, чтобы герцог догнал ее, и затем, как только кони поравнялись, они перешли на галоп, пытаясь обогнать друг друга.
Нирисса понимала, что это невозможно, и все равно хотела бросить ему вызов, желая доказать, сама не зная почему, что она не «пустое место», не ничтожество, и победить его хотя бы в скачке.
Однако герцог был слишком хорошим наездником, и когда он натянул поводья, останавливая жеребца, тот был на полкорпуса впереди ее коня.
Но все равно скачка увлекла Нириссу. Глаза девушки искрились, солнце играло на ее волосах.
– Я никогда раньше не ездила на таком прекрасном коне! – воскликнула она, едва переведя дыхание. – Я вам так благодарна! Спасибо вам! Я запомню эту прогулку на всю жизнь!
– Надеюсь, в вашей жизни будут гораздо более волнующие и приятные воспоминания, чем это! – заметил герцог.