Любовь и вечность
Шрифт:
Мирисса рассмеялась и больше не беспокоилась по поводу своего наряда для праздника цветов.
Ее душу в это время согревало теплое чувство, что они с герцогом делят тайну венка, и он был гораздо важнее всех тех, которые могли сплести его садовники и надеть его гостьи.
Но когда вечер уже наступил, а ей так и не удалось услышать от него слов, подтверждавших его намерение пойти с ней вместе в покои герцогини, она внезапно почувствовала себя подавленной и машинально обратилась к отцу:
– Теперь, папа, когда вы уже осмотрели
– Уехать завтра? – изумленно отозвался Марк Стэнли. – Мне ничего подобного и в голову не приходило! Я еще видел не весь дом и тем более не видел других строений. Мне рассказывали, что зданию школы верховой езды, без всякого преувеличения, нет равных по всей стране, да и голубятни отличаются от тех, что можно встретить в других местах.
Не дожидаясь ответа Нириссы, он встал и вышел из комнаты, бросив ей уже на ходу:
– Мы уедем во вторник, и то это будет слишком рано для меня!
» Как глупо с моей стороны было даже предлагать подобное «, – посетовала про себя Нирисса.
Она вернулась в свою спальню, где обнаружила, что Мэри уже приготовила ее вечерний наряд.
Сама она предполагала, что больше всего подходит к случаю бледно-голубое платье из доставшихся ей от Дельфины, но Мэри упорно настаивала на необходимости надеть белое. Ей следовало в него переодеться, как и всем остальным дамам, после обеда.
– Вы считаете, мы должны будем снова переодеться после обеда, прежде чем появимся с цветами?
Мэри улыбнулась в ответ.
– Вы увидите, почему я так считаю, мисс, когда они начнут свое шествие. Большинство из них и присесть-то к столу не сможет в своих нарядах!
Мириссе показалось все это весьма странным, но, поддавшись настойчивым уговорам Мэри, она надела то свое симпатичное платье, которое носила раньше, и спустилась к обеду. Единственное, чего она действительно хотела, – увидеть герцога.
Она не знала, чем он занимался весь день, и, задавая себе этот вопрос, предположила, что он проводил время в обществе Дельфины. Та выглядела сейчас особенно эффектно в блеске украшавших ее драгоценностей.
Выражение ее лица подразумевало, что сестра не сомневается в своем успехе.
Когда обед закончился и они вышли из столовой, Дельфина тут же снова взяла на себя обязанности распорядительницы.
– Теперь всем необходимо поторопиться, – сказала она. – Вы знаете, что нам предстоит сделать: мы встречаемся в холле перед танцевальной залой, так чтобы никто из остальных гостей не видел нас. Как только все соберутся мы выходим через двери на помост, затем спускаемся в центр комнаты и потом занимаем свои места в противоположном конце залы, где поджидаем, пока все дамы не закончат шествие.
Хотя другие дамы, судя по всему, уже слышали все это прежде, для Нириссы это было внове, и она понадеялась, что ей удастся не
Она пошла наверх, в свою спальню, где Мэри уже ждала ее, и, когда увидела платье, которое ей приготовила горничная, удивленно вскрикнула.
Очаровательное белое платье Дельфины, простого покроя, без особых украшений, теперь было обшито по подолу пучками незабудок. Когда Нирисса надела платье, Мэри принесла широкую голубую ленту, почти как для ордена Подвязки. Пенту перекинули через плечо, и Мэри украсила ее крошечными букетиками незабудок. На уровне талии Нириссы они переходили в один огромный букет.
Наряд ей понравился. Вместе с венком, обрамлявшим ее светлые волосы, он смотрелся весьма эффектно.
– Вы замечательно потрудились, Мэри, – обратилась она к горничной, – как это мило с вашей стороны.
– Может, платье и не такое уж роскошное, как у некоторых из дам, мисс, – сказала Мэри, – но по мне, вы будете самая красивая!
Нирисса в ответ рассмеялась.
– Спасибо. Вы придали мне отваги и уверенности. Но незабудка – очень незаметный, скромный маленький цветок.
Когда она присоединилась к другим в холле перед танцевальной залой, она поняла, что, безусловно, была права.
Дельфина выглядела сказочно.
На ней было платье с гигантским кринолином, почти полностью покрытое розовыми розами. Голову венчал венок из роз. Вдобавок она несла зонтик, тоже полностью покрытый розами. И как будто этого ей показалось недостаточно – в венке между цветами сверкали ее самые эффектные бриллианты, они же украшали низкий вырез платья.
Она была настолько ослепительна, что, по мнению Нириссы, никому не удалось бы соперничать с ней. Совершенно очевидно, что и сама Дельфина в этом не сомневалась.
Кое-кто из дам, несомненно, постарался вовсю.
Одна из них, изображавшая лилию, надела простое белое платье с огромными крыльями, сделанными из лилий, которые были привязаны к плечам. В руках она несла громадное опахало из лилий.
Другая, выбравшая красные гвоздики, держала муфту из этих ароматных цветов. Они же украшали низ ее белого платья, а венок этой дамы по размерам соответствовал меховой шапке, которую носят русские, и должен был привлечь внимание.
Как Нирисса и ожидала, никто не обратил на нее особого внимания, разве что удостоил беглого взгляда.
Когда музыка в танцевальной зале заиграла громче. Дельфина, стоявшая у двери, сказала:
– Теперь все в сборе, судьи уже наготове с карандашами и бумагой, чтобы записывать, какие баллы они нам выставят во время нашего шествия. Не забудьте, вы должны описать ваш цветок или своими собственными словами, или поэтическими строчками.
Тут Нирисса вспомнила, как была удивлена, войдя в холл и увидев двух дам, просматривающих томики стихов.
Она подумала, что либо не очень тщательно слушала указания, либо ей просто не сказали о необходимости описывать свой цветок.