Любовь и золото
Шрифт:
— Ну, значит, так. Попали нам в руки с братишкой как-то раз дневники одного купчика, которого в двадцатом году расстреляли большевики…
Вадим в это время перешептывался с Фифи.
— Слушай, — говорила она, — а что ты сделаешь со своей долей?
Музей восстановлю. Дом куплю. А то нам с Виктором в старом тесновато будет. Он, вроде, на Наде жениться собрался. А у нее сын есть, Миша.
— Ну а ты как, насчет жениться? — Фифи кокетливо повела плечиком.
— Я-то? Можно и жениться.
— А на
Но продолжить этот разговор им не удалось.
Сзади к Вадиму подошла секретарша и положила перед ним свернутую вчетверо записку, на которой значилось: «В. Кротову».
— Как ты думаешь, — спросил он у Фифи, вертя записку в руках, — это мне или Вите?
— А какая разница? — удивилась она.
— И то верно, — пробормотал Вадим, разворачивая записку.
В ней крупным, размашистым почерком было написано:
«Срочно нужно поговорить. Поднимись в 504-й номер. Н.»
— Это, наверное, от Нади. Тогда, скорее всего, эта записка для Вити. Но его сейчас беспокоить нельзя.
Виктор как раз подошел к самому интересному — как он, задыхаясь в пещере, откопал-таки клад.
— Ну ладно, — сказал Вадим Фифи. — Пойду посмотрю, в чем там дело.
Он вышел из зала и отправился к лифтам. И тут ему в голову пришла неожиданная мысль: «Но ведь Надя живет не в 504-м номере. Интересно…»
Он еще раз развернул записку.
«Да и почерк вроде не ее…»
Виктор поднялся на пятый этаж и отыскал нужную дверь. Надо сказать, что она отличалась от всех остальных, — была снабжена специальным переговорным устройством.
«Наверняка, это какая-то ошибка», — подумал Вадим и все-таки постучал.
— Кто там? — раздалось из динамика.
— Это… э-э… Кротов.
— Заходи!
Вадим вошел и очутился в шикарном номере, обставленном дорогой мебелью. У дверей стояли два дюжих охранника в черных костюмах.
А в большом мягком кресле в глубине комнаты, завернувшись в домашний шелковый халат, сидел не кто иной, как Роман Наливайко собственной персоной!
Вот уж кого не ожидал увидеть здесь Вадим! От неожиданности он несколько секунд не мог вымолвить ни слова.
Зато Наливайко остался весьма доволен произведенным эффектом. На его круглом лоснящемся лице расплылась широкая улыбка.
— Ну что, друг ситный, не ожидал?
Вадим молчал. Наливайко усмехнулся, встал с кресла и подошел к Вадиму.
— Вижу, что не ожидал. А я вот сюрприз решил сделать.
«Да уж, сюрприз», — промелькнуло в голове у Вадима.
Появление здесь Наливайко, конечно же, не сулило ничего хорошего.
— Ну, чего ты молчишь, как воды в рот набрал? Или не рад мне? А, Витюня?
«Ага, — подумал Вадим. — Значит, я был прав. Он вызывал Виктора».
— Ну, здравствуй, Рома, — сказал он как можно развязнее.
Наливайко, к счастью, не заметил подвоха. Братьев
— А ты загорел. Что в Полинезии-то, тепло?
— Даже жарко, Роман Макарович.
— Ого, — удивился Наливайко. — Стоило в Париж тащиться, чтобы сподобиться услышать, как старый дружок по имени-отчеству величает. Ц-ц-ц-ц. — Он довольно долго качал своей стриженной головой и цокал языком.
— Ну, я думаю, — наконец не выдержал Вадим, — что ты не за этим сюда приехал.
— Ну, отчего же, — ухмыльнулся тот. — Чтоб на хорошего человека посмотреть, не жаль и на край света отправиться. Друга проведать, опять же…
— Да не томи ты, Рома, — взмолился Вадим. — Говори, зачем звал?
Но тот продолжал издеваться.
— Ай-яй-яй, Витюня, нехорошо. — Он снова покачал головой. — Нехорошо. Я, можно сказать, на всех парах да на край света, а ты… Вон, — он кивнул на стоящий в углу накрытый столик, — горилки тебе привез, сала домашнего… Вез, хотел порадовать. Пойдем-ка выпьем с тобой…
— Нет, Рома, не могу. В другой раз.
Наливайко пожал плечами.
— Ну, как хочешь. Насильно мил не будешь. Тогда просто так посиди, за компанию.
— Да мне вниз пора, в зал… — Он повернулся и собрался идти к двери. Наливайко еле заметным кивком подал знак охранникам, и те, взяв Вадима за плечи, усадили его за стол.
— Ты же знаешь, Витек, — сказал Наливайко, откупоривая бутылку «Столичной» и накладывая себе на тарелку маринованных опят. — Ты же знаешь — я не люблю, когда от моих приглашений отказываются. Сразу на душе становится тоскливо.
«Что же ему надо?» — думал Вадим.
Наливайко устремил на него пронзительный взгляд своих маленьких поросячьих глаз.
— Эх, Витюня, Витюня, — вздохнул он. — Знаю, о чем ты сейчас думаешь. Уйти поскорей отсюда хочешь. Нет бы посидеть со старым другом, поговорить.
— Не друг ты мне никакой, Рома. Ты это и сам прекрасно знаешь. Уж поговорили…
— Зря ты, Витек. А я ведь соскучился без тебя. Когда ты из Спасска слинял, все беспокоился… Хорошо, добрые люди нашлись, подсказали, где тебя искать. Да тут еще мальчишечка заболел…
Вадим насторожился.
— Какой мальчишечка?
— Да Миша, Надин сынок. Вы-то его больного на бабку старую кинули, а сами по Полинезиям шляться поехали. Ну я его к себе и забрал. Заботился, ухаживал за ним.
— Что-о?! Ты Мишку к себе забрал?
Наливайко пожал плечами.
— Конечно. Что ж я, ребятенка хворого на произвол судьбы брошу, как некоторые?.. Мне клады искать потребности нет. У меня должников достаточно…
Он хитро посмотрел на Вадима.
— …Которым рано или поздно расплачиваться придется. — Он залпом выпил стопку водки. — А Мишку я с собой привез.