Любовь императора: Франц Иосиф
Шрифт:
Император испуган, он с тревогой видит перемены, происшедшие с его женой за прошедшие месяцы. Франц Иосиф в последнее время был уже так сильно этим расстроен, что это заметил даже министр граф Рехберг, задававший себе вопрос, что же происходит с его повелителем. С дамами император всегда обращался как истинный рыцарь, поэтому тяжело переживал антагонизм между матерью и женой. Теперь он был встревожен — ко всему императрица, оказывается, серьёзно больна. К ней приглашают врачей, но они ничего определённого у неё не находят, разве что боли в горле, которые нередко у неё случаются. Но для обоснования путешествия на Мадейру этого недостаточно: нужно охарактеризовать недомогание как начинающееся воспаление лёгких или даже как начинающийся туберкулёз гортани.
Подходящего судна для такой поездки в Австрии не оказывается. Но ждать Елизавета не собирается. Обращаются за помощью к королеве Виктории [40] , она предоставляет
40
Виктория I (Александрина) (1819—1901) — королева Великобритании и Ирландии, императрица Индии. Вступила на престол в 1837 г. после смерти дяди, бездетного Вильгельма IV.
Известие о неожиданном заболевании и отъезде императрицы производит на совершенно ошеломлённую общественность сильнейшее впечатление, тем более что речь идёт о действительно серьёзном состоянии. Тотчас же со всех концов империи к Елизавете начинают поступать разные снадобья. Эрцгерцогиня София тоже не остаётся равнодушной к этому внезапному решению. Разумеется, она осуждает этот похожий на бегство отъезд своей странной невестки, но, с другой стороны, он ей на руку. Ведь благодаря ему она опять получает полную свободу воздействовать на императора, воспитывать по собственному усмотрению детей, вернуть потерянные в последнее время позиции.
Большой свет принимает известие о тяжёлой болезни императрицы всерьёз. Все монархи соревнуются друг с другом в желании услужить Елизавете. Граф Карвахал, так сказать, король Мадейры по рождению и богатству, предлагает императрице свою виллу, но она отдаёт распоряжение снять небольшую, утопающую в цветах виллу. Цена не играет никакой роли, потому что император предоставил своей супруге неограниченный кредит. Плавание яхты «Осборн» из Антверпена до Мадейры проходит в условиях штормовой погоды, и тут выясняется, что из всех пассажиров лучше всех переносит нелёгкие условия плавания больная императрица. Ни к завтраку, ни к обеду, ни к ужину никто из пассажиров не является, и только Елизавете волнение на море — не помеха.
Судно приближается к острову. На молу её встречает некий португальский гранд с приветственным письмом короля Педро. Он тотчас провожает императрицу на отведённую ей виллу. Елизавета приходит в восторг. На какое-то время она забывает про свои заботы и про болезнь, но по мере того как Елизавета привыкает к окружающему её великолепию, начинает давать знать о себе тоска по мужу и детям.
В каждом письме домой Елизавета жалуется, что не имеет никаких вестей от сестёр, в том числе и из Баварии. Мария Неаполитанская писать, правда, не может. Юная королева ведёт себя самым мужественным образом. Дипломатический корпус перебрался в Рим. Королеве дали понять, что ей следует сделать то же самое, однако она не просто упорствует, а становится душой обороны, и когда генерал, осаждающий крепость, предлагает осаждённым каким-то образом отметить королевский дворец и госпитали, чтобы они не пострадали при обстреле, королева через своего супруга принимает предложение относительно госпиталей и решительно отклоняет в отношении дворца. Покинутый и преданный всеми, монарх спустя пять месяцев, 13 февраля 1861 года, вынужден капитулировать. Королевская чета уезжает в Рим, бежит теперь в палаццо Франезе под покровительство папы, как в своё время, в 1848 году, папа Пий искал защиты в Неаполитанском королевстве. Теперь королевской чете, чей брак с самого начала складывался не слишком удачно, приходится жить в изгнании, в Риме, томясь от бездействия.
Пребывание на великолепном воздухе, мир и красота вечнозелёного сада Мадейры, где в феврале камелии высотой в тридцать футов покрыты тысячами цветов и бутонов, оказали на тело и душу императрицы благотворное влияние. Она уже начинает поговаривать о возвращении домой. Она радуется предстоящей встрече с мужем и детьми, которых давно не видела. Пугает её только встреча с эрцгерцогиней Софией, она ни разу не написала свекрови, даже после того как мать Франца Иосифа распорядилась прислать ей прекрасное изображение святого Георгия, чтобы с помощью подарка попытаться добиться повторного сближения. Она лишь исподволь просит эрцгерцога Людвига Виктора поблагодарить за этот дар свою мать. «Я целую ей руки за этот дар, — пишет она, — и не пишу ей только из опасения, что мои письма нагонят на неё скуку. Ведь тебе я пишу так часто и мне в общем-то нечего больше рассказывать». В действительности она избегает писать непосредственно свекрови, которая теперь жаждет примирения. Однако Елизавета этого уже не хочет.
15 мая 1861 года «Виктория и Альберт» входит в бухту Гастури на Корфу. Повсюду цветущие апельсиновые деревья, кипарисы и лавры, которыми покрыты зелёные волнистые холмы, окружённые неповторимо голубыми волнами, омывающими
Корфу входит в состав Ионических островов, которыми продолжает владеть Англия. Елизавета с удовольствием пробыла бы здесь дольше и исходила бы этот восхитительный остров вдоль и поперёк. Однако нетерпеливый император прибыл в Триест и направляется навстречу ей на яхте «Фантазия». Со слезами на глазах Франц Иосиф обнимает жену после столь долгой разлуки. Через Мирамар они возвращаются в Вену. Все окружающие и даже прусский посланник находят Елизавету цветущей и посвежевшей. Сразу же по прибытии в столицу Елизавете приходится подчиниться церемониалу и покорно присутствовать в Хофбурге на многочасовом представлении придворных дам первого класса.
Самая большая радость для Елизаветы — возможность вновь увидеть детей, но она опять вынуждена признать, что они целиком попали под влияние эрцгерцогини Софии. Когда она порой осмеливается протестовать, ей недвусмысленно дают понять, что пока она так долго отсутствовала, кто-то должен был заботиться о детях, и теперь никаких перемен в воспитании не произойдёт.
Мир в семье не продержался и дня. Сразу же вспыхнули старые недовольства, и Елизавета острее, чем когда-либо прежде, ощутила холодную и почти не прикрытую враждебность придворных всех рангов, преданных матери императора. Императрица заявляет, что не желает больше оставаться в Бурге, где главенствует эрцгерцогиня София, и Их величества уже 29 мая переезжают в Лаксенбург. Вскоре оттуда приходят известия, что императрица намерена вести уединённую размеренную жизнь: приёмы при дворе, путешествие и перемена климата до такой степени утомили её, что её здоровье необходимо всячески щадить и беречь. Прусскому посланнику приходится уточнить своё сообщение с учётом этих новостей; ой добавляет, что уже теперь речь идёт о том, что и будущую зиму императрице нужно будет проводить на юге. 19 июня уже идут разговоры о том, что состояние императрицы внушает самые серьёзные опасения. Это чистая правда, врачи вновь рекомендуют ей незамедлительно уехать.
Елизавета провела в Вене неполные четыре недели и опять вынуждена отправляться на юг. Эти дикие слухи будоражат всю Вену. Что-то тут не так. Императрица выглядит здоровой, цветущей и свежей, а буквально на следующий день разносятся слухи, что, по мнению врачей, только немедленный отъезд способен избавить её от чрезвычайно опасных последствий. С намеченным визитом императрицы в Мюнхен в связи с назначенной на 5 июня свадьбой её сестры Матильды с графом Людвигом фон Трани, самым старшим братом короля Неаполя Франца II, ничего не выходит. Баварский посланник даже сообщает, что надежд на выздоровление императрицы мало. Английский посланник совершенно не разбирается в происходящем. «Должно быть, — считает он, — императрица и в самом деле серьёзно больна. И она полностью осознает своё опасное состояние. Ей запрещают разговаривать, чтобы без нужды не раздражать горло, а поскольку дела часто призывают Его величество в Вену, Её величество проводит дни почти в одиночестве».
Что происходит на самом деле, не совсем понятно. То ли речь идёт о болезни, то ли же к новому ухудшению здоровья императрицы привели семейные неурядицы. Факт тот, что в Вене царит подавленное настроение, император выглядит до крайности расстроенным, а Елизавета совершенно отгородилась от всех, совсем ничего не ест и состояние её здоровья даёт, пожалуй, основания для самых худших опасений.
Итак, 23 июня Франц Иосиф вновь привозит свою молодую жену в Триест, откуда эрцгерцог Макс сопровождает её непосредственно на Корфу. В услугах доктора Шкоды, тоже сопровождающего её на Корфу, она вообще не нуждается. Лорд верховный комиссар представляет в её распоряжение свой дворец в городе и загородный дом. Императрица избирает последний, поскольку там проще обеспечить полное уединение, в котором она предпочитает жить. Организовывать какие бы то ни было торжества в связи со своим приездом она запретила. Перемена климата действует на неё в высшей степени благотворно. Уже в первых числах июля доктор Шкода возвращается домой и сообщает, что тревожные симптомы у Её величества почти исчезли, кашель сделался гораздо менее сильным, а лихорадка прошла. Елизавета совершает продолжительные прогулки пешком в великолепных лавровых рощах и предпринимает далёкое плавание под парусами. Принимает она и морские ванны. «Моя жизнь протекает здесь спокойнее, чем на Мадейре, — сообщает Елизавета эрцгерцогу Людвигу Виктору, — особенно я люблю сидеть на берегу, устроившись на больших камнях, собаки располагаются у воды, а я любуюсь прекрасным отражением луны на поверхности моря». Идиллию нарушает приезд обер-шталмейстера графа Грюнне, который не слишком продуманно послан на Корфу, чтобы сообщать о самочувствии императрицы. Елизавета встречает его холодно, почти враждебно, ибо в первую очередь видит в нём шпиона своей свекрови. Грюнне очень чутко улавливает это, и его отчёты в Вену скорее порочат императрицу. До Елизаветы доходит информация об этом от третьих лиц, и антипатия, которую она всегда испытывала к генералу, как одному из самых доверенных лиц эрцгерцогини Софии, перерастает в неприязнь.