Любовь Ивановна между двух огней
Шрифт:
Я представила, как они посылали в ее покои солнечных зайчиков, чтобы показать, что готовы встретить. Как Лидия доставала припрятанную одежду служанки, быстро переодевалась и, подхватив корзину и водрузив ее на плечо, миновала стражу. Как же сильно она ненавидела своего мужа! Или боялась?
Я облизала пересохшие губы. Вот-вот я увижу мужчину, от которого через два дня после свадьбы сбежала жена. Интересно, какой он? Толстяк, чье лицо обезображено оспой, или злобный брюзга, с которым противно ложиться в постель? А может, он самый
– Интересно, Лидия прошла консуммацию?
Мой вопрос вызвал ступор у Паромщика.
– Э–э–э, – протянул он. – Мы как-то не ожидали, что найдем ей замену, поэтому не спросили. А ты девственница?
Тут мне впору было произнесли долгое «э–э–э». Интересно, я в этом мире девочка или нет? Раз у меня сохранились дырки в ушах, значит ли это, что я осталась прежней рожавшей женщиной, только помолодевшей лет на пятьдесят?
Хорошо, что у меня на все есть один ответ:
– Я не помню.
– Шлюхи не бывают девственницами, – выдал с тем же презрением на лице сволочной блондин.
– А если герцог не успел консуммировать брак? – Паромщик выглядел взволнованным. – И обнаружит, что его жена до него имела связь с мужчиной? Что тогда?
– Одной шлюхой станет меньше.
Уф, как я ненавидела Дитера Болена. Но высказать ему свое презрение я не успела. По площади, на которой мы оказались, въехав в ворота, быстро шел мужчина.
Я завороженно смотрела на него, а он, остановившись у лошади, на меня. Высокий, черноволосый, сильно загорелый, он был бы образцом мужественной красоты, если бы не два шрама, пересекавшие его лицо. На щеке более глубокий и свежий, а на лбу застаревший, почти заживший.
Длинные волосы мужа были заплетены в шикарную косу, стянутую кожаным шнурком. За его широкими плечами, облаченными в латы, полоскался алый плащ.
– Где вы ее нашли? – он скользнул взглядом по моей одежде. Обратился почему–то не напрямую к мне, хотя нас разделяло не больше метра, а к Дитеру Болену.
Тот скривил морду.
– Ее нашел в канаве Цезарь, – он кивнул на товарища. – Мы охотились недалеко от заброшенного кладбища.
Цезарь? Интересное имя. Как же причудливо работает мой мозг.
– Она была без сознания, – поспешил вмешаться в разговор Паромщик.
– Густав, она это… – Дитер Болен замялся. – Она потеряла память. Смотрела на меня так, словно никогда до того не видела.
– Ты знаешь, кто я? – муж, наконец, изволил обратиться ко мне.
Я пожала плечами.
– Мне сказали, что меня везут к супругу. Должно быть, вы Его Светлость герцог Даркофф.
– Лошадь вернуть нашим гостям, герцогиню в ее покои, – приказал муженек людям, подбежавшим по первому взмаху его руки.
Угу. Детям цветы, бабе мороженое.
Когда мою лошадь вместе со мной уводили под уздцы, я оглянулась. Ни один из «похитителей» не смотрел на меня. Спешившись, они разговаривали с герцогом. Дитер Болен держался с почтением – я заметила, как
Я вздохнула. Страшно было разлучаться с теми, кого я считала в чужом мире хоть немного, но своими. Сейчас я оставалась наедине с герцогом и его вопросами. Я видела, какой в его глазах царил холод. Ему привезли жену, которая была облачена в вещи служанки и валялась где–то в канаве. Что ее туда занесло? Что с ней произошло?
Как хорошо, что я «потеряла» память.
На каменном крыльце меня встретила пожилая женщина. Губы поджаты, взгляд обвиняющий. Пухлые ладони сложены на большом животе.
– Что, явилась? – голос властный. Щеку тронула судорога неприязни.
Неужели свекровь?
– Здравствуйте, бабушка, – робко произнесла я. Сама терпеть не могла, когда ко мне так обращались, но ничем иным я сейчас ей ответить не могла. – Его Светлость попросил, чтобы меня проводили в мои покои. Не подскажете, как найти туда дорогу?
– Ты что, дура? Какая я тебе бабушка? И запомни раз и навсегда, Его Светлость не просит, а приказывает.
К женщине подлетел один из прытких парней. Осторожно глянув на меня, зашептал ей на ухо, прикрывая рот ладонью.
– Память отшибло? То-то я гляжу, ведет себя, как блаженная. Нет прежней прыти. Ну хоть так обломали.
Как же много я узнала из брошенных через зубы слов. Моя предшественница не поддавалась «учениям». Еще бы. Королевская кровь. В моих жилах такая не течет, поэтому я предпочла сначала все разведать, а потом кидаться в бой.
– Ступай за мной! – велела бабка и семенящим шагом, из-за чего сделалась похожей на утку, заторопилась в белокаменные палаты.
А ведь она была лет на десять младше меня. Но мы с подругами до последнего ходили на йогу, поэтому имели легкую поступь и просветленную мантрами голову.
– А вы кто будете? – осторожно поинтересовалась я.
– Я нашему герцога вместо матери.
Ага. Значит не свекровь. Уже легче.
– А все-таки?
– Кормилицы мы, – последовал ответ, в котором чувствовалась гордость. Но меня смутило «мы». Есть еще одна? По очереди кормили, что ли?
Я оказалась права. Появилась еще одна. Явно ведьма. Не в пример первой – пухлощекой, розоволицей и низкорослой, эта была на голову выше меня и худой, точно палка. Смуглая кожа и черные глаза выдавали в ней жительницу юга.
– И где эта полоумная шлялась? – она окинула меня неприязненным взглядом, ненадолго задержавшись на кольце с красным камнем.
– Пусть муж разбирается, – махнула рукой кормилица №1. – Хватит с нас бессонной ночи.
Выходит, Лидия покинула дом не сегодня с утра, а еще вчера? Меня сбил с толку солнечный зайчик, которые может сигналить только в дневное время. Теперь понятно, отчего они такие злые. Не выспались.